Елена Зелинская - Долгая память. Путешествия. Приключения. Возвращения

А потом мы перешли в следующий зал. И там не было никаких сомнений. Только искусство.

Сербские заметки

Договариваюсь о встрече.

– Давайте у нас, в Русском Доме. Это на улице Кралицы…

Мой собеседник останавливает меня вежливым движением руки:

– Я не знаю названий улиц Белграда.

– Вы недавно приехали сюда?

– Лет десять – двенадцать.

Я на службе, я в лице не меняюсь.

– Видите ли, – охотно объясняет Александр, – я родился в горах, нам там улицы ни к чему. Приехал в город, и мне было лень учить названия. Я ориентируюсь по памятникам, по вывескам магазинов. Ни разу не заблудился.

– Человек, родившийся в горах, никогда не собьется с пути, – вставляю я.

– Ему это просто не удастся, – соглашается Александр.

Я допиваю лимонад и откидываюсь в мягком кресле, расположенном прямо под развесистым платаном посреди улицы, названия которой я тоже не знаю.

– Как это по-сербски, – говорю я и холодею: вдруг ляпнула бестактно и задела какие-нибудь тонкие чувства.

Но Александр неожиданно расплывается в улыбке:

– Спасибо!

Кивает несколько раз и добавляет на безукоризненном английском:

– I do my best!

Не закрыла на ночь балкон. Утром, выйдя в гостиную, я увидела, что пол усыпан светлыми желтыми листьями. Они лежали, сохраняя путь ветра, мягкие, с чуть завернутыми краями, словно собрались здесь перезимовать.

Даже убирать не хотелось.

Я перестала замечать звуки. Сначала привычно поворачивала голову: что там брюзжит в ванной? Вздрагивала – быстрые шаги за стенкой. Подходила к балкону, автоматически прислушиваясь к голосам во дворе, к шороху шин, к хлопанью входных дверей.

Потом перестала. Ни звук, ни голос, ни шаги, – ничто не имеет ко мне ни малейшего отношения. Чужие незнакомые люди ходят по дому, по двору, по улице, по городу, где я живу, чужая им всем, и мне не на что откликаться.

А как звучал дом! Я сижу на веранде и слышу, как мама тихонько стучит посудой на кухне, видно, собралась пить чай, залаял пес, наверное, прошел кто-то чужой мимо забора, нет, это он первый услышал, как подъезжает машина, и я теперь ее слышу, хлопнула дверь, и я встаю и иду на родные голоса…

Вот так-то оно, на чужбине.

Труднее всего, конечно, дается климат. Даже не сам климат, а вытекающее из него устройство бытовой жизни. Во-первых, долго не могла привыкнуть, что все до капли надо прятать в холодильник. Иначе сохнет, плесневеет, скукоживается прямо на глазах. Однажды оставила на окне початую бутылку красного вина (нет бы, сразу выпить!). На следующий вечер разливаю себе и гостю – и вино закипает (!) прямо в бокале!

Обычные продукты имеют другие свойства. Например, чтобы сварить яйцо вкрутую, дома достаточно залить его холодной водой и подождать 10 минут. Здесь мне ни разу не удалось поймать его в нужной кондиции. Я снимала через 15 минут, 20, полчаса; неожиданно напав на него, сливала воду через 11 минут, – и все равно под скорлупкой оказывалась яркая желтая жижа.

Только преодолев себя, свои советские навыки, приучилась не набивать холодильник впрок. Во-первых, эти продукты и в холодильнике ведут себя по-другому. Дыня, например, замерзла.

А и незачем! На каждом шагу – магазинчики, лавочки, маркеты, – от совсем крохотных, где протискиваешься бочком, до стандартных кондицинированных «просторов». А рынок! Там одним только запахом, одним только видом разноцветной россыпи будешь сыт!

Завтракают здесь в пекарах. Буреки (пироги с сыром и с чем угодно), булочки, кренделя запивают кефиром и двигают на работу.

Для меня, конечно, удовольствие приготовить воскресных обед из рыночных овощей и свежего мяса из месары, но, по совести сказать, по деньгам это выходит примерно так же, как пообедать в средней кафане, не туристской, конечно, что на Скадарской улице.

Порции такие огромные, что половину приходится упаковывать и забирать с собой. В этом смысле там надо держать ухо восторо! Покупаешь скромный гамбургер, – а там под котлетой прячется еще одна. На фотке в меню домашних колбасок изображено три, – а приносят десяток. Захожу в Азияфуд, девушка за стойкой спрашивает: порция мала или велика? Зная их, машу рукой: мала, мала!

Девушка недоверчиво смотрит на меня, потом берет тарелку из-за спины и внушительно показывает мне – видите, вот она – мала, смотрите внимательно, на что идете! А эта «мала» размером с кастрюльку.

А вот лютый перец, – он и вправду лютый!