Владимир Логинов - Ад криминала - Рассказы и очерки

Другой гость — Иван Затулигора — ехал из самой полтавской губернии вместе со своей женой Акулиной Николаевной. Ивану Кузьма был обязан жизнью. Сержант Затулигора выволок его на себе из-под горящего грузовика, подорвавшегося на минах. Это было в конце августа сорок пятого, в Японскую. С тех пор у Кузьмы Ивановича вместо правой ноги протез, и он считался инвалидом первой группы как участник трех войн — Финской, Отечественной и Японской. Однако инвалидность не помешала ему закончить учительский институт и проработать в школе преподавателем математики ровно тридцать два года.

Он бы и сейчас учительствовал, если б не стервозная директриса Объедкова, которой еще не было сорока, но она уже имела пятнадцатилетний директорский стаж и метила в заведующие района. Прислали ее в поселок по рекомендации какого-то секретаря райкома, и С той поры началось черт знает что. Коллектив раскололся на врагов и друзей Клеопатры Степановны, пошли в ход доносы и сплетни. А после антиалкогольного Указа Клеопатра по утрам собственнолично обнюхивала весь мужской персонал школы и издавала приказы с выговорами "за запах", в которых бывало и имя ее мужа — тихого «и слабовольного учителя рисования и черчения Якова Объедкова. Яков после брака с Клеопатрой взял ее фамилию — таким было условие невесты. Теперь бедный Объедков спивался и люто ненавидел свою властолюбивую жену, называя ее не иначе как "конем в юбке".

К Кузьме Ивановичу Клеопатра относилась снисходительно, но несколько раз строго предупреждала, что если унюхает от него запах спиртного, то немедленно уволит. Он молчал, но его так и подмывало послать директрису подальше, ибо слова эти оскорбили в нем нормальное человеческое достоинство, которое он сам очень ценил в людях и воспитал в своих сыновьях.

Сыновья Лихачева, а их у него трое, выросли и разлетелись в разные стороны. Старший работал директором завода в Башкирии, средний, философ и историк, стал кандидатом наук и жил в Москве, а младший геолог по профессии, уже больше десяти лет шатался по Колыме и изредка давал о себе знать из Магадана.

Кузьма Иванович кое о чем смутно догадывался и предполагал, что его последний отпрыск сбичевался, но верить в это побаивался. А жене своей Клавдии Петровне плел разные байки о сладкой жизни в Магадане, где всего завались и уезжать оттуда никто не собирается. Хотя прекрасно знал по своей поездке в те края, что там почти не растут деревья и окрест — скалы да лед. И люди живут как перед концом света — пьяны днем и ночью.

Он был в Магадане на похоронах брата — капитана дальнего плавания, труп которого вытащили из штабелей мертвых бичей, сваленных, как дрова, к стене морга. А когда после поминок он пришел в агентство Аэрофлота за билетами на самолет, его поразило необычное зрелище: в обеденный перерыв на столе перед девушками в летной форме стояли пустые бутылки из-под водки, а кассирши плясали в центре зала под бесовский визг японского магнитофона.

"Воистину, край света, — с горечью вспоминал о Магадане Кузьма Иванович. — Да и люди живут каждый день как последний. И все о возврате на материк мечтают, только куда там… Засасывает такая жизнь, опьяняет и разлагает. Недаром ведь на одной улице семнадцать кабаков насчитал. Это при ста двадцати тысячах населения. А еще гордятся: Магадан — это маленький Париж! Тьфу! Право, и бабы там какие-то ненормальные…"

В день отъезда к нему в самом центре города бросилась на грудь молодая женщина и разрыдалась:

— Здравствуй, дорогой мой Вася! Как хорошо, что ты наконец вернулся. Сколько я тебя ждала! Боже ты мой, как я по тебе изголодалась! Пойдем быстрее ко мне! Я тебя всего исцелую! У меня водка есть! У меня коньяк и шампанское есть! У меня для тебя все есть! Пойдем же скорее, Васенька!

— Не Вася я, — отвечал ей оторопелый Кузьма Иванович.

— Как — не Вася? — удивлялась красивая женщина, оглядывая его безумными глазами. Потом она облизала сухие губы и страстно продолжала: — Ну и неважно. Ты будешь Васей. Пойдем, мой Вася! Я хочу тебя!..

Когда Кузьма Иванович легонько отстранил ее, она тут же забыла о нем и бросилась к другому прохожему.

С тяжелыми думами вернулся тогда домой Лихачев. Но жене об этой женщине не рассказывал. Да и о многом еще. Наоборот, он подробно описал ей прилавки магазинов, где есть и красная рыба, и икра, и колбасы, что, впрочем, на самом деле соответствовало действительности, так как Магадан снабжался по первой категории. И Клавдия Петровна поверила и за судьбу сына как-то немного успокоилась. Но сам Кузьма Иванович жил с того дня в ощущении предстоящего страха: как бы не пришлось ему снова ехать в Маленький Париж к той груде трупов бичей, но на этот раз за любимым сыном…