Али Смит - Весна [litres]

Брит представляет свою мать сейчас дома.

Круглосуточный новостной канал. Интересно, что там происходит.

Она сейчас на пенсии, – говорит Брит. – Она, э, слегка замшелая, как говорят в книжках.

Жалко, наверно, – говорит девочка. – Ваша история немного трагична.

Так и есть, – говорит Брит.

При этом она понимает, что сама готова расплакаться над собственной нелепой историей о своей матери.

Она таращит глаза, стараясь сдержать слезы.

А еще ей немного стыдно. Ее мать, дурацкая история. Ее мать со всей этой сложной сменой красок на лице и шее, когда она что-то чувствует. Ее мать со всеми этим бесящими привычками, хотя Брит и знает, что никакие они не бесящие, а бесят одну лишь Брит, потому что Брит – ее дочь.

От одной мысли, что мать – раскрытая книга, которую кто-то держит в руках с добротой, Брит хочется плакать.

Как она вообще выбралась из шкафа? – спрашивает девочка. – Как книги рожают? Как книга родила вас ? Почему вы не книга? А ваш отец? Он тоже учебник географии? Или он другой учебник – учебник истории? Математики? Поэзии? Чем это делает вас?

Нет, теперь твоя очередь, – говорит Брит. – Расскажи историю о ком-нибудь. Например, о матери. Я рассказала о своей. Это необязательно должна быть твоя родная мать. Подойдет любая.

Девочка качает головой.

Моя история утонула в море, – говорит она. – Конец.

Твоя мать? – говорит Брит.

Девочка жалобно смотрит на нее.

Твой отец? – говорит Брит.

Девочка жалобно смотрит на нее.

Кошмар, – говорит Брит.

Девочка жалобно смотрит на нее.

Это правда? – говорит Брит.

Правда, если вы хотите от меня это услышать, – говорит девочка. – Но реальная история в том, что я не собираюсь вам ничего рассказывать. Вы можете, сколько вам влезет, сидеть в удобном пластиковом кресле, повторяющем форму тела, со встроенным отверстием для вашей колы, в теплом многозальном кинотеатре своих предубеждений и думать при этом все, что вам заблагорассудится.

Ни фига себе, – говорит Брит. – Ну ты даешь. Где ты научилась так говорить?

Опять ваша очередь, – говорит девочка. – Продолжайте. Поразите мои предубеждения.

Ага, но твоя история слишком уж коротка, – говорит Брит.

Это короткая история, – говорит девочка.

Затем Брит и девочка пересаживаются на двухместное сиденье, чтобы пара с детьми могла сесть вместе: семья выходит в Ньюкасле, и в вагоне снова становится тихо. По нему проходит контролер. Он говорит Брит, что не будет штрафовать ее в этот раз, но чтобы больше так не делала. Он спрашивает, где она садилась. Разрешает купить билет по обычной цене, расплатившись карточкой, и улыбается перед уходом.

Он даже не взглянул на девочку, не то что спросить, есть ли у нее билет или кто за нее заплатит.

Брит удивленно смотрит на девочку, когда за ним со свистом закрывается дверь.

Ловко у тебя получилось, Флоренс, – говорит она.

Я же ничего не сделала, – говорит девочка.

А у тебя билет вообще-то есть? – говорит Брит.

Иногда я бываю невидимой, – говорит девочка. – В некоторых магазинах, ресторанах, билетных очередях или супермаркетах и даже в местах, где я вообще-то говорю громко, например, спрашиваю что-то на вокзале или типа того. Бывает, люди смотрят сквозь меня. Особенно некоторые белые иногда смотрят сквозь молодых людей, а также черных и смешанной расы, как будто нас нет.

Это могло бы объяснить, как ты проникла в кабинет нашего босса в прошлом месяце, – говорит Брит.

Теперь, когда они смотрят в одну сторону, поднять этот вопрос на удивление легко. Когда девочка сидела напротив, что-то мешало Брит спросить. Но теперь, когда они не смотрят друг на друга в упор, а обе смотрят вперед, она может сказать напрямик:

Это же была ты, да?

Девочка отворачивается к окну, снова напевая старинную песню, теперь уже «Ясеневую рощу» [33] «Ash Grove» – валлийская народная песня. Ее наиболее известный английский перевод выполнен в XIX в. Т. Олифантом. , и листая свою тетрадку.

Это объясняет, как ты прошла мимо ресепшена – так мы называем проходную – и через сканеры, – говорит Брит. – Для человека это считается невозможным. Но теперь я догоняю. Ты была невидимой.

Девочка смотрит в окно.

Но больше всего мне хочется узнать вот что, – говорит Брит. – Мы все хотим это узнать. В смысле, на работе. Потому что нам очень многое хочется ему сказать, а у нас никогда нет возможности. Что ты ему сказала?

Девочка все так же сидит к Брит спиной. Она молчит.