Венди Хиггинс - Коллекция поцелуев

– Надеюсь, этого не произойдет.

Он засмеялся, и я не смогла удержаться. Схватив брата в охапку, я сильно обняла его. Он опустил руки, пытаясь высвободиться, так что я легко оттолкнула его, продолжая улыбаться.

– Ну, давай.

Мы начали с отработки в положении стоя. Я словно одеревенела: совсем забыла, как же я ненавижу эту фигуру. Понятия не имею, как остальные девчонки так легко и грациозно делали этот кувырок. Мне это казалось неестественным. Я проделала его несколько раз, постоянно волнуясь, зато Зеб постепенно приноровился к своей задаче.

– Хорошо, – похвалила его я. – Сейчас станет немножко сложнее. Мне нужно на ходу перейти из кувырка назад в выпрыгивание. Так что тебе придется следовать за всеми моими движениями и держать руку неподвижно.

Я сделала несколько кувырков, чтобы он понял примерную амплитуду движения.

– Я понял, – сказал Зеб, облизнув губы.

Первые два раза я струсила, выпрыгнув просто вверх, тем самым измерив максимальную высоту своего прыжка. В третий раз во время сальто меня занесло в сторону, и я приземлилась на руку. Зеб поднырнул под меня, чтобы удержать от падения. В итоге мы оба растянулись на земле, разразившись гомерическим смехом. Взглянув на балкон, я увидела маму, любовавшуюся нами с балкона. Я потерла руку и поднялась с земли.

– Еще раз, – сказала я.

Раз за разом ничего путного не выходило. Половину попыток я запорола, в последний момент испугавшись и остановившись. После очередного неудачного прыжка Зеб заныл:

– Зэй, сделай это наконец! Я есть хочу.

– Ты же только что заглотил огромный стакан смузи!

– С того момента прошло уже полтора часа.

Я посмотрела на маму, кивнувшую в знак того, что это правда. От усталости и разочарования я растянулась на траве. А затем, к моему удивлению, Зеб разбежался, сделал неуклюжий кувырок, расставив ноги дальше, чем нужно, вскочил и сделал сальто, немного качнувшись при приземлении, но все же устояв на ногах. От удивления я даже рот раскрыла.

– Как тебе это удалось?!

Лицо братишки расплылось в улыбке, а глаза искрились от радости.

– Это так круто! – сказал он.

– Милая, у него получилось, потому что он не боялся, а ты боишься, – подытожила мама с балкона.

Я стиснула кулаки. Я действительно боялась и не понимала, как побороть страх. Я с досадой вырвала клок травы и подбросила его в воздух.

– С меня хватит.

Когда мы зашли домой, мама вытащила у меня из волос травинки.

– Как дела в школе?

– Плохо.

Она вздохнула.

– Я принесла с работы суп из брокколи и хлеб на ржаной закваске. Давайте перекусим.

Конец недели прошел в том же духе. Я избегала всех, кроме Кенз, а все остальные сторонились меня. Это вгоняло меня еще глубже в депрессию. И как долго это будет продолжаться? Мне было невыносимо хреново от этого игнора, и с каждым днем становилось все хуже.

Настала пятница, и возле небольшого холмика на школьной территории собралась приличная толпа. Нам с Кензи пришлось протискиваться сквозь нее, чтобы понять, о чем все шепчутся и почему улыбаются. На склоне холмика красовалась небольшая надпись, выложенная красивыми живыми цветами, гласившая: «Идем на бал, Моника? Дин».

Это зрелище впечатлило меня больше, чем следовало, по ощущениям походя на удар под дых. Рядом со мной охала и вздыхала Кензи. Надо признать, это действительно было красиво. Мне пришлось несколько раз сглотнуть образовавшийся в горле ком. Оглянувшись, я не нашла ни Дина, ни Монику, заключив, что она, скорее всего, уже видела это, сказала «да» и счастливая пошла на урок. С тяжелым сердцем я поплелась вместе с остальными наверх по ступенькам в здание школы. Добравшись до кабинета английского, я устало плюхнулась на свое место. Ревновала ли я? Определенно да, но это была не совсем обычная ревность. Мне жутко нравился Дин, но следовало смириться с фактом, что я ему вовсе не нравлюсь. Осознание этого жгло мою душу, но я сама была в этом виновата. Ему всегда нравилась только Моника. Она была моей подругой, и через меня он хотел подобраться к ней. В этом не было ничего такого. К тому же я хотела вовсе не Дина, а любви в целом, отчего злилась на саму себя. Я не хотела жаждать любви, но такая уж я уродилась. А потом Моника. Никогда не думала, что мы вот так возьмем и перестанем дружить. Сложно было принять тот факт, что она только что получила самое классное приглашение на бал, которое я видела, а меня не было рядом, чтобы порадоваться за нее и обнять. Все это было так неправильно. Горечь утраты душила меня.