Насколько глубоко и всемерно проникало государственное христианство в общество, можно судить по тому, что оно забралось к каждому не просто в дом, а залезло в кровать под одеяло и в трусы. Церковь провозгласило наступление эры сексуального аскетизма.
В рамках такого заявления секс обретает цвет порока, грязи, пошлости и скотского удовольствия. Появляются суждения, что человек не животное, чтобы заниматься этим. Но если развить этот посыл до логического завершения, то прием пищи еще более животная функция. И если приличным людям не к лицу животные функции, то в первую очередь нужно пересмотреть отношение к пище, а не к сексу.
Получалось, Бог дал человеку способность к сексуальной радости, но при этом велел засушить данное, закопать поглубже и забыть. Это, примерно, как Бог дал человеку способность получать удовольствию от вкусной пищи, но велел закопать этот талант, сказав, что есть вкусную пищу богопротивно. Подчеркиваю, не во вред здоровью обжираться, а объявил сам вкус пищи и сервировку сатанинским искушением. Приличные люди должны есть в темноте руками не вкусную и не знавшую поварского искусства пищу. Спрашивается, а зачем тогда давать способность, пользоваться которой грех?
В христианской эпохе одним из показателей добропорядочности становится фригидность, асексуальность и неграмотность в интимных вопросах. Насыщенные сочные слова из сексуальной сферы и сам секс, попали в разряд неприличных.
Если предположить, что Церковь выступила бы не против сексуальных чувств, а против гастрономических, слова «язык» «рот», а равно ложка, вилка, скатерть и прочее, сегодня считались бы неприличным матерным жаргоном. Но не повезло словам про секс.
До христианства в нем видели чувственную радость, эстетическую красоту и практическую пользу — возможность решать задачи, не решаемые или трудно решаемые иными способами. Никого не смущало, что сексуальные люди использовали свой талант не только в репродуктивных, чувственных и эстетических целях, но также и практических.
Как никто сегодня не видит ничего зазорного в том, что один человек, желая добиться расположения другого, красиво сервирует ему стол со вкусной пищей, так вчера никто не видел ничего зазорного в использовании интима для расположения человека.
В древности он стоял в одном ряду с другими возможностями человека. О ровном отношении к нему повествует Библия. Авраам велит Саре использовать свои женские прелести к общей пользе, не видя в этом никакой проблемы: «…вот, я знаю, что ты женщина, прекрасная видом; и когда Египтяне увидят тебя, то скажут: это жена его; и убьют меня, а тебя оставят в живых; скажи же, что ты мне сестра, дабы мне хорошо было ради тебя, и дабы жива была душа моя чрез тебя. И было, когда пришел Аврам в Египет, Египтяне увидели, что она женщина весьма красивая; увидели ее и вельможи фараоновы и похвалили ее фараону; и взята была она в дом фараонов» (Быт. 12:11-15).
Современный человек, оценивая эту историю через свои шаблоны, подсознательно увидит, что Авраам видел в использовании прелестей своей жены «к общей пользе» серьезную проблему. Он посчитает его трусом, жертвующим египтянам честь жены.
Но в то время честь не ставилась в зависимость от секса в той же мере, как сейчас не ставится от цвета глаз. Честь определялась верностью принципам. Людям свойственно считать свои принципы вечными и абсолютными, тогда как они всего лишь программа. Какие записали на подсознание установки, такие вы и будете считать своими принципами. А соответствие им будете называть честью. Так вот в то время были другие принципы, там использование вагины не могло быть показателем чести или бесчестья.
Кроме того, не будем забывать, что Авраама опекал Бог. И выходы из ситуаций он ему подсказывал. Если уж Авраам не видел ничего предосудительного в принесении в жертву своего сына, то в использовании вагины жены он мог увидеть столько же плохого, сколько в использовании голоса или рук. Связь частей тела с честью — продукт внушения.
Но не стоит пенять среднестатистическому человеку, выросшему в уверенности, что известное ему понятие чести абсолютное, за оценку всего через призму привычных установок. Если даже Кант возмущался поведением Авраама, намерившегося резать сына по воле Бога, находя это трусливым и бесчестным, что говорить про простых людей.
>Или возьму другого библейского героя Лота, с которым Бог был на прямом контакте, и за этого у христиан он в почете. Он предлагал своих дочерей, чтобы уладить конфликт с пришедшими к нему горожанами: « И вызвали Лота и говорили ему: где люди, пришедшие к тебе на ночь? выведи их к нам; мы познаем их. Лот вышел к ним ко входу, и запер за собою дверь, и сказал: братья мои, не делайте зла; вот у меня две дочери, которые не познали мужа; лучше я выведу их к вам, делайте с ними, что вам угодно, только людям сим не делайте ничего, так как они пришли под кров дома моего» (Быт. 19:5-8).
Читать дальше