Анонiм (Гор Грит) - Спящий бог 018

Меня довольно часто спрашивают, на какой возраст ориентирована эта книга? Не знаю, потому что биологический возраст не имеет никакого отношения к масштабу, уму, воле и прочих составляющих человека.

Все люди делятся на две группы. Одни до 40-50 лет развиваются, потом решают, что все, отжили свое, пора о душе подумать. И тихо сползают вниз. От них в теории нельзя ждать стремления к чему-то новому. Они смотрят на свою жизнь как на процесс дожития.

Специальных примеров приводить не нужно – такие люди плотным кольцом окружают каждого из нас. Посмотрите на родителей или людей старшего возраста. Они ничего не ждут от жизни. Их ориентир – не новое, а сохранение имеющегося.

Другие до 40-50 лет ровно живут, и потом стартуют с накопленного опыта вверх как ракета. До этого они как будто случая ждали. Когда опыт и случай совпадают, он уходят к звездам. Например, Игнатий Лойола, основатель ордена иезуитов, в 40 лет стал калекой без работы и образования. У него не было ничего, кроме ума, воли и накопленных знаний о жизни и людях. И он начал с нуля – сел в этом возрасте за школьную парту. Среди своих одноклассников нашел четырех идейных сторонников, из которых вырос орден иезуитов. Через десятилетие он стал одной из самых могущественных организаций планеты.

Невозможно знать, во что выльется моя инициатива. Все может быть, в том числе и то, что кажется абсолютно нереальным. Если смотреть объективно, мир состоит из того, чего по теории вероятностей не могло быть. Можете сами представить, какие шансы были встретиться у ваших родителей. А у ваших дедушек-бабушек? Если бы не произошла одна из миллиардов случайностей, цепь событий прервалась, и вас бы не было на свете. Но вы есть, что наглядно подтверждает: все может быть. И достижение поставленной цели тоже.

Чтобы понять смысл жизни, сначала нужно понять, что есть сама жизнь? Чем живое отличается от мертвого? Кажется, легкий вопрос, но не все так просто. Ситуация как со временем — все мы знаем, что такое время, но сформулировать это понятие не можем.

В поисках ответа переберу всех кандидатов на отличительный признак живого от мертвого. Начну со способности чувствовать. Не проходит, потому что все измерительные приборы тоже чувствуют, но это не повод считать их живыми.

Может быть, отличительный признак живого — способность питаться? Но что такое питание? Поглощение энергии. Нагретый солнцем камень поглощает энергию, но это не делает его живым. Способность к питанию тоже не является отличительным признаком.

И способность размножаться не проходит. Вирус может размножаться, но максимум, его можно определить переходной формой между живой и мертвой материей. Он оживает при попадании в живую клетку. До этого вирус — мертвая материя. Типа флешки с информацией. Она никак себя не проявляет, пока не будет активирована. Записанная на флешке информация активируется, когда ее вставляют в USB-порт. Информация на вирусе активируется, когда он попадет в живой организм. Сам вирус не является живым.

Мышление тоже не признак жизни. Искусственный разум будет мыслить, но это не сделает его живым. Кроме того, живое — не обязательно мыслящее. Нам известна только одна форма мыслящей жизни — человек. Остальные варианты жизни не мыслят.

Соответственно, потребность искать смысл жизни, задаваться большими вопросами, иметь цели выше сиюминутных — все это не проходит на отличительный признак жизни. Эти качества отличают разумного человека от массы, но не мертвое от живого.

Последнее, что на ум приходит — способность размножаться, рождаться и расти. Но в нашем мире кристаллы размножаются и растут, создавая себе подобных. Еще больше таких примеров в квантовом мире. Там даже вакуум рождать частицы. Но это не жизнь.

Перебрав всех кандидатов, я пришел к выводу, что фундаментальное качество жизни — стремление к СВОЕМУ благу. Что не стремится к благу, то нельзя определить живым. Как из круга неустранима его круглость, так из жизни неустранимо ее стремление к благу.

У мертвого нет понятия блага и, следовательно, нет стремления к нему. Если камень положить на забор, по одну сторону которого растет мох, а по другую камнедробильная машина работает, он упадет туда, куда решит случай. Если допустить, что ничтожного усилия в одну молекулу ему хватило бы для падения на мох, где он пролежит еще миллион лет, а не в дробилку, камень не продемонстрирует даже намека к спасительному усилию.