Анонiм (Гор Грит) - Спящий бог 018

Святой — это всегда слуга своего божества, высшей силы. Вчера в роли такой силы был Бог, святой позиционировал себя его слугой. Сегодня это финансы. Современный святой (миллиардер) слуга своих капиталов. И не может быть иначе, потому что, если иначе, капитал не удержать. Но современные святые предпочитают позиционировать себя не слугой, а хозяином. Но при этом «хозяин» отдает львиную долю своих сил и времени не себе, а обслуживанию своих активов. Деньги периодически отпускают его потреблять напоказ. Со стороны в глазах обывателей он выглядит святым. Но чтобы реально понимать картину, представьте акробата, несколько минут выступающего перед публикой, удивляя ее своими пируэтами. Публика видит номера, но не видит объем работы за кулисами.

Бытовое обустройство было желательно во все века, но его не позиционировали как высшую цель. Всегда была цель, официально позиционированная бесконечно выше быта, не важно, в рай попасть или коммунизм построить. Сегодня такой цели нет, что лишний раз указывает — мы в конце эпохи. Как в эпоху идеи купец невозможен в роли кумира, так в эпоху вещи в роли кумира возможен только купец. Политика и творчество привязаны к деньгам, и потому это тоже вид коммерции — политической или творческой. Тот факт, что хороший тон не предполагает акцента на этом, не меняет ситуации. Люди политики, науки и творчества в своем большинстве есть не слуги народа, не служители науки и музы, а коммерческие люди. Направление их деятельности определяют деньги. В итоге, например, творческие люди не толпу стараются поднять до своего уровня, а опуститься до уровня толпы и приноровиться к ее потребностям. Одно опускает другое, двигаясь на дно. И как это ни странно прозвучит, выход не в том, чтобы прекратить движение вниз, а, наоборот, в ускорении этого движения. Нужно пробить дно и выйти в иную ситуацию. Про это я буду детально писать во второй книге, касающейся практики. А пока фраза: «Все великое в мире должно появляться сначала в форме чудовищной, ужасающей карикатуры, чтобы навеки запечатлеться в сердце человеческом» {134} 134 Ф. Ницше «По ту сторону добра и зла» .

Атеизм родил новорожденного, который выкрикнул претензию на всемогущество и бессмертие. Он успел заявить намерение преодолеть самую главную проблему, висящую над человечеством всю историю — победить смерть. Но текущие дела его закружили. Он утерял ориентир и плюхнулся в бытовое болото, где наглотался гнилой воды и захлебнулся. Идеи больше не стало. Вышедший из болота человек утратил само понятие идеи. Все цели теперь сводились к потреблению в моменте без учета своей смертности.

Если смотреть в максимальном масштабе, игнорируя бантики, социум вернулся в эпоху, предшествовавшую мистической — в первобытное состояние. Общество из таких людей уподобилось стаду, идущему за знаменем, на котором ничего не написано. На нем проглядываются остатки старых стертых смыслов, но разобрать ничего нельзя. Человечество на более высоком витке спирали вернулось в точку, с которой стартовало тысячи лет назад. С той разницей, что теперь его знания тянут не вверх, а вниз.

Далекий предок палкой сбивал банан. Его потомки создали бананособирательную машину под это дело. Но цель все та же — банан. С той разницей, что предку он был нужен для утоления голода и выживания, а его потомку для изысканного приготовления с целью удовольствия. Он сыт, но так как не знает иной цели, кроме как кушать, все его ресурсы уходят на создание изысканной еды, одежды, быта и прочих подобных ценностей.

Чтобы отличаться от морализаторов, осуждающих само потребление, обращаю внимание читателя (не в первый раз) на то, что я не против потребления. Оно приятно и несет массу удовольствия. Я против того чтобы видеть его смыслом жизни, отдавать ему все время и силы. Я против превращения людей в трубы, используемые системой для разгона экономики.

Чтобы увеличить пропускную способность людей-труб, система сделала доступным кредит. Она побуждает покупать вещи «которые нам не нужны, за деньги, которых у нас нет, чтобы впечатлить людей, которые нам не нравятся» {135} 135 к/ф «Бойцовский клуб» .

Одно дело, когда человек замерз и голоден. Тогда все его мысли направлены на тепло и еду. Но если он согрелся и наелся, и не переключился на иную деятельность, если продолжает тратить силы на добычу еды в широком смысле, это уже диагноз.

Животное в сытости, тепле, безопасности и комфорте довольно жизнью и больше ни к чему не стремится. Человек организован сложнее. Он предается простым радостям с удовольствием и излишеством, если перед этим остро испытывал дефицит базовых благ. Когда он до них дорывается, то насыщается с избытком. Но однажды наступает предел, еда (в широком смысле) в него больше не лезет. Питания перестает нести радость. И чем умнее человек, тем сильнее он чувствует бессмысленность посвящать жизнь питанию. На него накатывает ощущение пустоты и бессмысленности. Статистика утверждает, что среди богатых обывателей самый высокий процент депрессивных состояний.