Дэвид Юн - Весь мир Фрэнка Ли

– Я люблю тебя, юбс, – говорит Джо. – Я всегда буду тебя любить. Ты согласен с тем, что мы всегда будем любить друг друга вне зависимости от обстоятельств?

– Согласен.

– И я согласна.

– Объявляю вас мужем и женой, – говорю я. – Теперь можете… э-э-э… ехать в колледж. Увидимся на каникулах.

– Р-р-р! Опять твои дурацкие шуточки!

Джо приходится перекрикивать шум машин, несущихся по шоссе. Потом она дает мне пять. Так сильно она еще никогда не била.

– Я буду любить тебя всегда, Джо Сонг.

– Мне так хотелось, чтобы ты это сказал.

– Я не могу тебя не любить, Джо Сонг.

– Я это запомню.

– И я тоже, – отвечаю я.

Мне кажется, что шоссе пытается о чем‐то напомнить нам шумом машин. Я представляю себе, как удивленный коп осматривает пустую машину Джо.

– Твоя машина, – говорю я.

– Я помню.

– Давай уже! – кричу я, и она поворачивается к кустам.

Потом оглядывается через плечо – ее улыбка сверкает в темноте.

– Ведь нет ничего важнее, да?

Две последние недели до отъезда в колледж проносятся, как кошки, спасающиеся от землетрясения. Мама с папой, почувствовав мое меланхоличное настроение, ходят вокруг меня на цыпочках и постоянно спрашивают, не нужно ли мне чего, и режут дыню за дыней.

Моя нога больше не болит. Я чувствую себя выше, будто восстановление прибавило мне несколько сантиметров роста. Никому не говоря, я ухожу на пробежки, возвращаюсь домой когда вздумается, сам готовлю себе. Я изучаю музыкальную тусовку в Пало-Альто и рядом с ним. Я уже вижу себя на местной сцене.

Я рассказываю про это маме с папой, они замечают, что мне это интересно, а я замечаю, что они «грустливые» (то есть грустные и счастливые одновременно). Мама с папой считали, что я уже вырос, но вот я опять меняюсь у них на глазах. Я теперь совсем другой. Кью тоже замечает, что я изменился. Мы заканчиваем кровавую и безжалостную кампанию «Возвращение Тотека» под моим далеко не самым мудрым руководством. Я не умею командовать. Я ничего не продумываю.

– Обалдеть, чувак! Я тебя обожаю! – кричит Кью.

Но ни Кью, ни мама с папой не знают о маленькой потайной комнатке в кунсткамере моего сердца и о том, что там спрятано.

Но вернемся к бесшабашно-кровавой кампании. К тому времени, когда Пол наконец доехал до нас, мы уже уничтожили верховного блейдлинга в замке Пикьюатлалтейака, разделили награбленную добычу и вернулись каждый в свои владения. Раньше после этого мы копили ресурсы, залечивали раны и готовились к следующей большой кампании. Но больше кампаний не будет. Кью просто закрывает тетрадь со своими записями, убирает картонные экраны, застегивает свой огромный рюкзак и с облегчением выдыхает.

Пол, посмотрев на свою фигурку Тотека, убирает ее в специальный мешочек.

– Ну вот и все, – говорит Пол потом. – Isang bagsak?

Мы хлопаем.

– Так во сколько вы завтра уезжаете? – спрашивает Кью.

Я смотрю на Олмо:

– Мистер Олмо, во сколько?

Мы с Полом вместе едем на север. Я высажу его в Санта-Круз, а потом поеду в Стэнфорд.

– Не знаю, – отвечает Пол. – В девять? В десять? Может, в одиннадцать? Или после обеда?

– В воскресенье машин будет немного, – говорю я. – Сбор первокурсников в понедельник. В любом случае успеем.

– Просто не верится, что это последний раз, когда мы… – От нахлынувших чувств Пол не в силах закончить предложение.

Мы втроем обнимаемся, чуть‐чуть не столкнувшись лбами. Потом Пол с Кью уходят. Буквально через несколько секунд после того, как они ушли, появляется мама.

– Они уже уйти?

– Да.

– О, – говорит она, поникнув. – Я хотеть говорить «до свидания».

– Ты их увидишь на День благодарения.

Она открывает рот, чтобы что‐то сказать, но передумывает. Я думаю о том же, о чем и она. «Но папы тогда с нами уже не будет».

– У тебя все в порядке? – спрашиваю я.

– Я о’кей.

– Мама, говори, в чем дело. Что такое? Что ты хотела сказать?

– Я о’кей, – повторяет она и делает вид, что страшно занята подготовкой к стирке.

Мы с Джо снова начинаем переписываться. Отправляем друг другу идиотские картинки, стикеры и анимашки. Она присылает фото своей комнаты в общежитии и снятый украдкой портрет соседки по комнате. Соседка выглядит как афроамериканский вариант Брит Минз, и это немного пугает.

Сначала Джо пишет часто, но потом сообщений становится все меньше и меньше. Это понятно – она исследует новый для нее мир. Было бы странно, если бы это было не так. Поэтому я не парюсь. В тот вечер на ужин мама готовит мою любимую еду – блинчики с морепродуктами и холодный суп нэнмен с лапшой. Мы с опаской наблюдаем за героическими попытками папы изобразить аппетит. Через некоторое время его рвет в одноразовый бумажный стаканчик.