Элизабет Страут - И снова Оливия

— Чудесно. — Оливия надела куртку (июньский денек выдался прохладным), взяла свою большую черную сумку, села в машину — заднее сиденье до сих пор кое-где было липким по милости той дурочки, хотя Оливия драила обивку до посинения, — и поехала в «Либби», где купила сэндвич с лобстером, а затем добралась до мыса, откуда открывался замечательный вид на отмель с маяком; там не спеша и не выходя из машины, она принялась за сэндвич.

Неподалеку стоял пикап, и Оливия помахала водителю, но он не ответил ей тем же.

— Тьфу на тебя! — сказала она, и кусочек лобстера упал на куртку. — Чтоб вас всех!

На груди темнело пятнышко, след от майонеза, и куртка будет испорчена навеки, если немедленно не застирать пятно. Куртка была новой, Оливия сшила ее только вчера, пристрочив на старенькой швейной машинке стеганую синюю подкладку к белой струящейся ткани, но предварительно щедро отмерив длину так, чтобы куртка прикрывала пятую точку.

Оливия разволновалась.

Мужчина в пикапе говорил по телефону и вдруг расхохотался; Оливия видела, как он запрокинул голову, ей даже видны были зубы в его широко распахнутом хохочущем рту. Затем он включил двигатель и выехал на дорогу, по-прежнему разговаривая по телефону, и Оливия осталась одна на мысу. Перед ней простирался залив, вода сверкала на солнце, деревья на островке вдали стояли по стойке смирно, а на берегу поблескивали мокрые камни — прилив сменился отливом. В тишине слышны были только звуки, что издавали ее челюсти, и чувство бездонного одиночества накрыло ее.

Это из-за Джека Кеннисона. Она слишком много думает о нем, об этом противном богатом старом пустозвоне, с которым она встречалась некоторое время весной. Он ей нравился. С месяц назад она даже лежала с ним в его кровати, совсем рядом, и, пристроив голову ему на грудь, слушала, как бьется его сердце. И ей вдруг стало так легко, а потом ее пробил страх. Оливия не любила бояться.

Когда она встала, собираясь уходить, он сказал: «Останься, Оливия». Но она не осталась. «Позвони мне, — попросил он. — Я буду рад твоему звонку». Она не позвонила. Сам бы мог позвонить, если бы захотел. Так нет же. Вскоре она столкнулась с ним в продуктовом магазине и рассказала о своем сыне, у которого вот-вот родится еще один ребенок, и она раздумывает, не съездить ли ей по такому случаю в Нью-Йорк на один день, и Джек был очень мил с ней, однако в гости не пригласил, а потом она опять увидела его в том же продуктовом (он ее не заметил) — Джек разговаривал с этой вдовицей-тупицей Бертой Бэбкок, республиканкой, как и он, и, возможно, тупая вдовушка понравилась ему больше, чем Оливия. Кто знает? Он прислал ей сообщение с кучей вопросительных знаков в теме и без единого слова. Разве это похоже на письмо? Оливия так не думала.

— Плевать, — сказала она и прикончила сэндвич с лобстером. Свернула в трубочку бумагу из-под сэндвича и швырнула на заднее сиденье — все равно его снова придется чистить от пятен, оставленных той молодой идиоткой.

— Сегодня у меня случились роды, — сообщила она сыну по телефону.

Тишина.

— Ты меня слышишь? — спросила Оливия. — Роды у меня случились.

— Где? — настороженно поинтересовался Кристофер.

— В моей машине напротив дома Марлин Бонни. Родилась девочка… — И она поведала ему все, как было.

— Уфф… Ты молодец, мам. — И добавил не без ехидства: — Приезжай к нам, примешь роды у Энн. Она обычно рожает в бассейне.

— В бассейне? — не поняла Оливия. Кристофер что-то шепнул кому-то, находившемуся рядом. — Энн опять беременна? Почему ты не сказал мне?

— Она пока не беременна. Но мы стараемся. И она непременно забеременеет.

— Что значит «в бассейне»? Плавательном?

— Ну да. Типа. Таком детском. Вроде того, что у нас во дворе. Только этот попросторней и определенно много чище.

— Но почему в бассейне?

— Почему? Потому что так естественнее. Ребенок выскальзывает в воду. Под присмотром акушерки, разумеется. Это безопасно. И даже более чем безопасно, так и должны появляться на свет дети.

— Ясно, — сказала Оливия, хотя ей ничего не было ясно. — И когда у вас опять кто-то родится?

— Как только мы поймем, что Энн беременна, сосчитаем недели. Мы пока никому не говорим о наших стараниях из-за того, что случилось в прошлый раз. Но тебе я рассказал. Вот.

— Хорошо, — ответила Оливия. — Тогда до свидания.

Кристофер раздраженно хмыкнул — она отчетливо расслышала, — прежде чем попрощаться:

— До свидания, мама.