Элизабет Страут - И снова Оливия

Дома, к удовольствию Оливии, майонезное пятнышко на куртке сдалось без боя горячей воде с мылом. Повесив куртку сохнуть в ванной, Оливия вернулась в гостиную к своему креслу с видом на залив. Солнечный свет падал не сверху, но под углом, залив искрился, и ничего не было видно, кроме этих искр, разве что кое-где поплавки от неводов, расставленных ловцами лобстеров; в это время дня солнце такое яркое, что кажется, его лучи разрезают воду. У Оливии из головы не выходил тот дурацкий праздник в честь грядущего младенца. Там были одни женщины. Почему на такие празднества зовут только женщин? Что, с мужчинами рождение детей никак не связано? Оливия пришла к выводу, что женщины ей не нравятся.

Ей нравятся мужчины.

Всегда нравились. Она мечтала о пяти сыновьях. И до сих пор жалела, что у нее не родилось столько сыновей, потому что Кристофер… и Оливия почувствовала, как тоска тяжким грузом ложится ей на плечи; то же самое она испытывала четыре года назад, когда у Генри случился инсульт, а потом два года назад, когда он умер; вот и сейчас ей так же сдавило грудь. Кристофер и Энн назвали своего первенца Генри в честь отца Криса. Генри Киттеридж. Прекрасное имя. Самое оно для прекрасного человека. Правда, своего внука Оливия еще ни разу не видела.

Она сменила позу, подперла рукой подбородок, и ей опять вспомнился праздник у Марлин Бонни. Там был стол, уставленный едой; со своего места Оливия не без труда разглядела маленькие сэндвичи, фаршированные яйца и крошечные кусочки торта. Когда мимо проходила беременная дочка Марлин, Оливия дернула ее за платье:

— Не принесешь мне что-нибудь из этих яств?

Та тупо уставилась на нее, но вскоре опомнилась:

— Ой, да, конечно, миссис Киттеридж.

Однако девушке приходилось разрываться между гостями, и Оливия ждала целую вечность, пока ей на колени положили бумажную тарелку с двумя фаршированными яйцами и куском шоколадного торта. Ни вилки, ни салфетки, ничего.

— Спасибо, — поблагодарила Оливия.

Кусочек торта она отправила в рот целиком, а тарелку с яйцами запихнула поглубже под стул. От фаршированных яиц у нее была отрыжка.

Дочка Марлин опустилась в плетеное кресло, украшенное лентами, они спускались по спинке и подлокотникам до самого пола — трон для королевы праздника. Когда все наконец расселись — рядом с Оливией место пустовало, пока его не заняла беременная Эшли, вынужденно, поскольку других свободных мест не осталось, — когда все расселись, Оливия увидела стол, заваленный подарками, и лишь в этот момент сообразила, что явилась с пустыми руками. Ужас! Тихий ужас.

Марлин Бонни, направлявшаяся к середине комнаты, задержалась около нее и негромко спросила:

— Оливия, как дела у Кристофера?

— У него умер ребенок, — ответила Оливия. — Сердце остановилось за несколько дней до родов. Энн пришлось рожать мертвеца.

— Оливия! — Красивые глаза Марлин наполнились слезами.

— Что толку слезы лить, — сказала Оливия. (Сама она пролила немало слез. Рыдала, как младенец, после телефонного разговора с Кристофером.)

— Оливия, мне так жаль. — Марлин оглядела комнату и наклонилась к уху Оливии: — Лучше не рассказывать здесь об этом, как думаешь?

— Думаю, не стоит, — согласилась Оливия.

Марлин с облегчением пожала ей руку.

— Боюсь, девочки без меня не управятся, — сказала она и, выйдя на середину гостиной, хлопнула в ладоши: — Что ж, начнем?

Взяв подарок со стола, Марлин передала его дочери, и та, прочтя открытку, воскликнула:

— Ой, это от Эшли. — И все обернулись на беременную блондинку, сидевшую рядом с Оливией. Густо покраснев, Эшли застенчиво помахала. Дочка Марлин сняла обертку, ленточки она прилепила скотчем к бумажной тарелке. И наконец предъявила небольшую коробку, а из коробки вынула крошечный свитерок: — О, вы только гляньте!

Комната наполнилась одобрительными возгласами. И, к великому смятению Оливии, свитерок пустили по кругу. Когда он добрался до Оливии, она сказала «очень симпатичный» и передала его Эшли. Со словами «я его уже видела» и под смех собравшихся Эшли вручила свитерок соседке с другого бока, и та чего только не наговорила об этой вещице, прежде чем отдать следующей гостье. Время шло. Одна из девушек спросила: «Ты сама связала?» — и Эшли утвердительно кивнула. Другая гостья сказала, что ее свекровь тоже вяжет, но такого красивого свитерка у нее никогда не получится. Эшли словно одеревенела, глаза у нее были вытаращенные. «Вот так комплимент», — пробормотала она.