Дмитрий Иванов - Банкирша. Шлюха. Примадонна. Книга 2

Шорохова ничуть не смущало, что его королева была настоящей звездой со шлейфом многочисленных поклонников, а он, Шорохов, всего навсего — линейным контролером на маршруте 15-го троллейбуса, от Лужников до Трубной площади. Для подлинной страсти такие мелочи не имели значения.

К неожиданному удару со стороны судьбы Шорохов не был готов. И когда его королева вдруг внезапно исчезла с экрана и с печатных страниц, он едва не наложил на себя руки. Два бесконечно долгих года Шорохов прожил в каком-то липком тумане. А потом, так же внезапно, королева объявилась вновь. Еще красивее, чем прежде.

Шорохов не простил ей предательского исчезновения. Достойным ответом могла быть только измена. Шорохов должен был заставить ее помучиться, как мучился он в течение двух лет. Но по-прежнему ни одна из женщин не хотела помочь Шорохову осуществить его сладкую месть.

И тогда в его воспаленном мозгу возникла мысль о краже в «Интиме». Он как-то забрел в этот магазинчик и вышел оттуда потрясенный. Латексная надувная женщина в полный рост поразила его воображение.

Кражу он совершил неумело. Долго возился с замком в дверях черного хода и едва унес ноги буквально за пять минут до прибытия милицейской машины.

Вернувшись домой, Шорохов до зеленых кругов в глазах надувал латексную женщину. Потом уложил ее на тахту — и внезапно растерялся.

Кукла лежала на спине как живая, покорно раздвинув ноги. Шорохов, сотрясаясь от внутренней дрожи, разделся и прилег рядом. Затем начал ласкать потной рукой резиновую плоть. Желание не возникало. Тогда он стал щипать ее, стараясь причинить боль, и даже укусил дерзко торчащий сосок. Все напрасно.

И тут словно вспышка обожгла Шорохова. Ему на миг представилось, что рядом с ним лежит его королева. И он овладел куклой, плача от счастья.

Потом он лежал с ней рядом, всхлипывая, и все гладил и гладил ее ноги, живот, грудь. Он шептал какие-то нежные слова, называя куклу чудесным именем своей королевы.

Но внезапно Шорохов неосторожным движением задел скрытый клапан, и его безмолвная любовница стала на глазах опадать, выпуская воздух. Он с ужасом смотрел на сморщившуюся оболочку, пока слепая ярость вдруг не захлестнула его. Шорохов метнулся в ванную и вернулся к тахте с открытой опасной бритвой. Он с сопением резал и рвал латексную плоть, пока не выбился из сил. Превратив куклу в гору бесформенных обрезков, он с недоумением посмотрел на бритву, зажатую в руке. Посмотрел — и понял, что теперь он должен сделать.

Так страдать дальше было немыслимо. Ему нужно объясниться со своей королевой раз и навсегда. Напрямую, глаза в глаза. Он должен силой привести ее к себе, как и подобает настоящему мужчине. Пусть даже приставив к горлу бритву. Потом она поймет, что иначе и быть не могло. Поймет и простит. Но если нет… Что ж, тогда она сама виновата.

Шорохов потрогал лезвие бритвы пальцем и сумрачно улыбнулся. Лезвие ничуть не затупилось…

Пожилым супругам не хватило четырех часов полета, чтобы пережить запоздалое раскаяние. А в Москве об этом уж совсем подумать было некогда. Их взяли в оборот прямо на летном поле.

Едва Станислав Адамович и Верунчик спустились по трапу, к ним подошли два неприветливых субъекта и без церемоний усадили в машину, поджидавшую рядом.

Слабые попытки Станислава Адамовича что-то прояснить наткнулись на враждебное молчание. Верунчик только украдкой вытирала слезы.

Через час супруги оказались в безликом кабинете, где человек с непроницаемым лицом сверил их анкетные данные, а потом скучным голосом стал выпытывать все, что им известно о московской жизни дочери. К своему ужасу, супруги обнаружили полную неосведомленность в этом вопросе. Толком рассказать им было нечего.

— Может быть, вы скажете наконец, что с ней случилось? — не выдержав, спросил Станислав Адамович.

— Это не в моей компетенции, — ответил человек с непроницаемым лицом. — Узнаете в свое время.

— А увидеть ее мы сможем? — робко подала голос Верунчик.

Человек с непроницаемым лицом как-то странно взглянул на нее.

— Сможете, — сказал он после паузы.

А дальше началось совсем уж непонятное. У супругов забрали паспорта. Станислав Адамович не посмел спросить зачем. И Верунчик только беспомощно хлопала глазами.

Потом потянулись бесконечные часы ожидания. Супругов перевели в другое помещение, такое же безликое, и оставили там одних.