Дмитрий Иванов - Шлюха. Примадонна. Банкирша. Книга 3

Сердце прихватило так, что Навроцкий не смог даже дотянуться до телефона. Не прошло и минуты, как гнев тестя стал ему уже не страшен. Оставалось бояться только Божьего суда.

Басову пришлась очень кстати видеокассета, неожиданно попавшая к нему в руки. Для дебюта компании «ТВ-Шанс» была необходима какая-то сенсация. Басов сразу опознал на пленке лыcoгo генерала Панова, чьи фотографии как одного из лидеров блока «Отчизна» частенько мелькали в газетах.

Но когда банкир вдобавок увидел рядом с генералом Марка Навроцкого, сердце его переполнила мстительная радость. Он до сих пор не придумал, как рассчитаться с Навроцким за пережитые беды.

Басов ничего не знал о ревнивой жене и могущественном тесте олигарха, но если б и знал, все равно выдал бы пленку в эфир.

Зоя сразу поняла, что уже видела тайную видеозапись, сделанную в «Золотом веке», но предпочла об этом не распространяться.

— Правильно, правильно! — поддержала она мужа. — Пусть по телевизору покажут. Чтобы этого засранца вся Москва без штанов увидела.

— По сравнению с тем, что он с нами делал, это, конечно, маловато, — вздохнул Басов.

— Ничего, — успокоила Зоя. — Потом пресса зубами вцепится и так расчихвостит, что ему небо с овчинку покажется. И хватит о нем. Противно!..

Зоя теперь была погружена в свои особые заботы. Скоро ей надо было рожать. Она еще не знала, что не сможет выполнить свое обещание и назвать новорожденную в память Миледи. Ей предстояло родить двух замечательных мальчишек, крепеньких, как боровички. Когда-то она шутила, что приехала в Москву улучшать породу. В шутке оказалась большая доля правды.

Заключив соглашение с Ксаной, Олейник ничем не рисковал. Она при всем желании не смогла бы навести людей генерала Панова на его след. В Москву из-за рубежа Олейник возвращаться не собирался. Пусть компра ударит по генералу через две недели. Это будет тоже чем-то вроде «тань-усю» — исскуства отложенной смерти.

Только вот вояж на Крит пришлось отменить. Олейник не мог забыть, как его едва не накрыли в телефонной будке, и для страховки решил отсидеться в Москве еще два-три месяца. Потом в другом турбюро записался на двухнедельный отдых в Анталье.

За день до отъезда Олейник снова позвонил на Поклонную. Разговор со Станиславом Адамовичем занял пять с половиной секунд. За такое время засечь местонахождение киллера было невозможно. Они договорились о встрече возле памятника Маяковскому. Но Олейник для страховки решил перехватить Станислава Адамовича при выходе из метро.

Сам он доехал только до Пушкинской, а дальше решил пройти пешком. Олейник не боялся, что его засекут. Он приклеил себе бороду, купленную в театральном магазине «Маска», и опирался на костыли. В пожилом инвалиде невозможно было узнать киллера.

Олейник неспешно ковылял по подземному переходу на Пушкинской площади, когда совсем рядом с ним полыхнуло, и раздался оглушительный взрыв. Огненный смерч пронесся по тесному туннелю, уничтожая все на своем пути.

Осколок витринного стекла рассек киллеру сонную артерию.

Тело бородатого инвалида вынесли из перехода в последнюю очередь. Сначала пытались спасти тех, кто еще был жив.

Ксана поместила мать в самую лучшую клинику, которую только можно было найти за деньги. Прогнозы врачей оптимизма не внушали, но надежда на выздоровление все же оставалась. Только лечение предстояло долгое.

К этому времени в Винницу вернулся отец. Весь высохший, но все-таки живой. Его освободили из плена в результате какой-то сложной и, как всегда, таинственной операции. Ксана узнала об этом, когда вызвала отца телеграммой на междугородный разговор. Тогда же был решен вопрос с переездом семьи в Москву. Отец еле дышал и послушался дочери беспрекословно.

Вопросами переезда и получения российского гражданства активно занялся Владик. Он уже чувствовал себя без пяти минут женихом.

— Ты моих встретишь и устроишь, ладно? — однажды сказала Ксана.

Последнее время она пребывала в необъяснимой задумчивости.

— Вместе встретим, — бодро откликнулся Владик.

— Нет. Я, наверное, не смогу.

— Почему?

— Я ухожу, Владик.

— Куда? — усмехнулся он. — В монастырь?

— Угадал.

— Шутка?

— Этим не шутят, Владик. Я покоя хочу, понимаешь? Все эти деньги, которые на меня незаслуженно свалились, вся эта грязь, подонки, с которыми я сводила счеты… Я не выдержу, я свихнусь, как мама.