Дмитрий Иванов - Шлюха. Примадонна. Банкирша. Книга 3

— А она… Она со своим лицом ничего не делала?

— У нее была пластическая операция.

— Господи!.. — простонал Станислав Адамович. — Зачем?

Олейнику стал невыносим этот разговор, и он сказал торопливо:

— Мне нужно вам кое-что передать.

— От нее? От Милы?

— Можно и так сказать.

— Ну так говорите, говорите!

— Это не слова. Это… В общем, надо встретиться.

— Так приезжайте к нам. Адрес вы знаете.

— Нет, это исключено. Встретимся где-нибудь в городе.

— Где?

— Я еще перезвоню.

Олейник внезапно сообразил, что не только квартира на Поклонной может находиться под наблюдением людей генерала Панова, но и телефон они могли поставить на прослушку. Правда, он звонил из автомата, но все же.

Киллер никогда не верил болтовне о том, что отечественные спецслужбы теперь работают спустя рукава. Нет, они многое могут, если сильно захотят. И это подтвердилось немедленно.

Едва Олейник вышел из телефонной будки, как поблизости с визгом затормозила машина, и четверо молодцов выскочили из нее на тротуар. Олейник повернулся к ним спиной и пошел прочь, сдерживая шаг, чтобы не привлекать внимания. И все-таки его засекли.

— Стоять! — раздался крик.

Стрелять на людной улице они не решились, но уверенно сели киллеру на хвост. Началась сумасшедшая погоня по каким-то переулкам и дворам. В последний момент Олейнику неслыханно подфартило. Он увидел приоткрытый люк канализации, сдвинул тяжелую крышку и нырнул в темноту. Едва удерживаясь на скользкой железной лесенке, Олейник сумел поставить крышку люка на место и затаился.

Он не слышал прогрохотавших мимо шагов, но надеялся, что погоня проскочила дальше. Потом спустился до самого дна и побрел, согнувшись, по запутанным зловонным ходам. Им не было конца, и киллер потерял счет времени. Глубокой ночью, оторвав железную решетку, он очутился в туннеле метро. Слабо поблескивающие рельсы указали ему путь.

Через полчаса он остановился, увидев вдали яркий свет. Теперь Олейнику удалось разглядеть циферблат часов. Стрелки показывали два часа ночи. Он осторожно двинулся на свет и вскоре дошел до станции, где происходила киносъемка. Нужно было переждать, пока киношники уберутся, пойдут первые поезда, и тогда появится возможность смешаться с толпой пассажиров.

Но судьба распорядилась по-иному. Режиссер объявил очередной перерыв, и массовка разбрелась в разные стороны. Один, в камуфляжной форме, спрыгнул с платформы и углубился в туннель, чтобы там без помех справить малую нужду.

Он остановился как раз рядом с киллером, укрывшимся в нише. Решение пришло мгновенно. Олейник рубанул его ребром ладони по шее, а потом ударил в висок тяжелым каблуком.

Тело несчастного Олейник запихнул в нишу, а сам, переодевшись в камуфляжную форму, оказавшуюся немного великоватой, появился на съемочной площадке. В обычном бардаке, царящем на съемках, никто не заметил подмены. К тому же киллер в совершенстве владел искусством оставаться незаметным. Он исправно выполнял команды режиссера и помалкивал.

Все для Олейника могло кончиться хорошо, если бы на съемочной площадке не появилась Ксана. Киллер затылком почувствовал ее пристальный взгляд и насторожился. Встреча с этой черноглазой девицей грозила провалом…

И вот теперь Олейник держал ее на мушке, заставляя вести машину туда, куда хотел он. Наконец «Форд» остановился в темном переулке.

— Знаешь, в чем твоя беда? — спросил киллер, не опуская пистолета. — Глазастая слишком. А мне это ни к чему.

— Ну и что теперь будет? — спросила Ксана с поразительным спокойствием. — Убьете нас, как убили Марьямова?

— По правилам надо бы, — усмехнулся Олейник. — Но у меня есть идея получше. Я исполнитель, это ты верно вычислила. Но главное зло не во мне. В заказчике. Я ведь не по собственной прихоти на Каширке оказался. Задание было такое.

Приказ. А приказы не обсуждаются.

— Чей приказ?

— В том-то вся и штука. Есть такой генерал по фамилии Панов.

— И чем же ему не понравился Марьямов?

— Это ты у него спроси. Только он вряд ли скажет. Но достать его можно. Ты кем Марьямову приходилась?

— Дочерью. А что?

— Родной дочерью?

— Приемной. Какая разница? Я его смерти все равно не прощу! Не надейтесь!

— Это меня устраивает, — сказал Олейник и спрятал пистолет. — Я тебе дам одну вещь, которая генерала Панова уничтожит. Но при одном условии.

— Каком?

— Ты ее пустишь в ход только через две недели.

— А вы за это время ноги сделаете?