Дмитрий Иванов - Шлюха. Примадонна. Банкирша. Книга 3

— Кому это вам?

— Блоку «Отчизна».

— Но ведь генерал Панов и без своей телекомпании попал в Думу.

— А сколько наших не прошло? Но все это, Егор, дело прошлое. Я вам предлагаю мировую. Идите к нам в «Отчизну». Не прогадаете.

— А куда же мы денем ту посылку с бомбой, убийство Альшиц, расправу с Региной Глинской, историю с наркотиками? — спросил Басов.

— В Лету. В реку забвения, — сказал Навроцкий. — Туда же, куда канул ваш шофер Женя, который был у меня платным информатором.

— Так это вы с ним покончили?

— Следствие установило самоубийство. Нечистая совесть, знаете ли. Как и в случае с Региной Глинской. Практически не осталось никого, кто бы мог подтвердить ваши подозрения.

— Есть живой свидетель — Глинский.

— Пока живой, — уточнил Навроцкий.

— Теперь и он приговорен?

— Да пусть себе живет! — махнул рукой олигарх. — Такое ничтожество для меня никакой опасности не представляет. Ну так что? Пойдете к нам в «Отчизну»?

— Нет уж, увольте.

— А что так?

— Я брезглив с детства.

Навроцкий ничуть не обиделся.

— Тогда отдайте «ТВ-Шанс», — сказал он. — Нам эта компания до сих пор нужна. Отдайте — и разойдемся как в море корабли. Вас оставят в покое. Я с ответом не тороплю. Подумайте. Посоветуйтесь с женой. Она ведь у вас, кажется, рожать собирается? Ей лишние переживания ни к чему.

— Если бы вы знали, Марк, — сказал Басов, — как у меня руки чешутся набить вам морду.

— Так за чем же дело стало? — спросил Навроцкий с наигранной легкостью, но заметно напрягся.

— Слишком просто. И ничего не решает. Но теперь я знаю, кого остерегаться. А кто предупрежден, тот вооружен. Не я объявил войну. Так что вините во всем самого себя!..

Олейник сразу узнал Ксану. Эти горящие черные глаза невозможно было спутать. Киллер еще точно не решил, что он будет делать, но оставленный незапертым «Форд» подсказал выход из опасной ситуации.

Олейник забрался на заднее сиденье и сжался там, держа наготове пистолет…

Он оказался на съемочной площадке по чистой случайности. Бросив в квартире на Шереметьевской обреченного Мишу Марфина, Олейник под прикрытием темноты добрался до окраины города. Утром ему удалось там же обзавестись временным жильем. От баксов еще никто не отказывался.

Несколько невыносимо долгих месяцев киллер провел взаперти, изнывая от тоски и безделья. Высовывать нос было опасно. Следовало терпеливо выждать, пока люди генерала Панова ослабят бдительность. Еще раз угодить к ним в руки было равносильно смерти.

Олейник позволял себе лишь короткие выходы за продуктами. Еще дважды ему пришлось сходить в ближайшее фотоателье — сначала сфотографироваться, а потом получить карточки. Это было необходимо для новых документов, взамен отнятых при аресте.

Когда работа над документами была закончена, киллер наведался в туристическое бюро. Для него не имело значения, в какую страну ехать. Лишь бы нашлась достаточно большая группа, в которой можно затеряться. Он записался в поездку на Крит. Отъезд предстоял через две недели.

Никаких незаконченных дел у него не оставалось. Единственное, что ужасно захотелось сделать, — подарить крупную сумму родителям Миледи. Олейник сам не понимал, зачем ему это нужно, но мысль о деньгах прочно засела у него в голове.

Ему не удалось сделать счастливой единственную женщину, тронувшую его сердце. Так пусть родителям Миледи достанется хотя бы часть того, что должно было принадлежать ей.

Узнать по адресу номер телефона не составило труда. Трубку взял Станислав Адамович и долго не мог понять, с кем он говорит.

— Я приходил к вам… — вынужден был признаться Олейник. — Прошлой осенью… Только был, так сказать, не в форме. И, кажется, сознание у вас потерял. Помните?

— Ах, вот оно что… — пробормотал Станислав Адамович и умолк.

— Извините за тот случай, — продолжил Олейник. — Я тогда немного силы не рассчитал. Думал, успею уйти.

— Вы про Милу что-то страшное говорили, — с трудом сказал Станислав Адамович. — Это правда?

— Правда. Она при мне умерла. В Склифе.

В трубке послышался неясный всхлип, но Станислав Адамович сумел взять себя в руки.

— Я так и думал… — сказал он. — Это жена не хотела верить.

— Придется поверить.

— Да, конечно… А вы не знаете, где ее похоронили?

— Нет. Но если будете справки наводить, учтите, что она под другой фамилией жила.

— Под другой? Почему?

— Долго объяснять. Просто запомните: Вероника Николаевна Макеева.