Дмитрий Иванов - Шлюха. Примадонна. Банкирша. Книга 3

Ксана попробовала это сделать, когда Генрих Романович через пару дней после похорон Марьямова вызвал ее на серьезный разговор.

— Не помню… Ничего не помню… — забубнила она, глядя в пол.

— Нет, малыш, так дело не пойдет, — снисходительно усмехнулся Генрих Романович. — У тебя для такой роли кишка тонка.

При Марьямове он никогда не обращался к ней на «ты», и уж тем более не называл ее «малышом». Это было что-то новенькое и не слишком приятное. Ксана невольно насторожилась.

— Линия поведения выбрана неправильно, — продолжил Генрих Романович, придвигая поближе к девушке бокал с настоящим «Шардоне».

Разговор происходил на холостяцкой квартире тайного советника, куда Ксана согласилась прийти только потому, что Генрих Романович вплотную работал с Марьямовым.

— А какая линия поведения правильная? — спросила она.

— Мои советы денег стоят, — после паузы ответил он. — Но с кончиной твоего отца я, кажется, потерял работу. Или нет?

Ксане не понравилось, как он произнес слово «отец». С явной иронией.

— Я не напрашиваюсь в опекуны, пойми меня правильно, — добавил Генрих Романович. — Но между нами должна существовать полная ясность. Ты меня нанимаешь или предпочтешь барахтаться сама?

В его вопросе содержался ответ. Одна Ксана безнадежно бы запуталась.

— Нанимаю, — негромко сказала она.

— Тогда другой коленкор. Условия остаются прежними. Мы просто продлим старый договор, но уже с тобой. Это я беру на себя. А теперь изволь говорить правду, и только правду. Ты ведь не сирота, так? Я имею в виду, что до приезда в Москву у тебя где-то был дом и настоящие папа с мамой. Что же тебя заставило отказаться от них и пойти в дочери к господину Марьямову?

Ответить на такой вопрос было непросто. Начинать следовало с Олексы Ивановича Буряка, которому родители целиком доверили судьбу дочери.

Конечно, они не предполагали, чем это обернется. А обернулось все жутким кошмаром. И Ксана не могла простить им этого. Ей казалось, что родители ее бросили, предали и забыли. Неужели их сердца не защемило от дурных предчувствий, когда Буряк и его дружок Семен по очереди насиловали Ксану, чтобы приучить бедную девчонку безропотно ложиться под первого встречного? Когда похотливые менты, устраивали ей «черные субботы»? Когда она, случайно подобранная в подмосковном лесу, цеплялась за жизнь на больничной койке? И потом, когда, от шока потеряв способность говорить, томилась в мрачном приюте для беспризорных, пока оттуда ее не забрал Марьямов? Неужели родителей нисколько не тревожило, куда она пропала и что с ней?…

Похоже, именно так и было. Вот почему Ксана решила вычеркнуть родителей из своей жизни вместе со всем своим черным прошлым. Это уже значительно позже она все-таки однажды не выдержала — отправила матери денежный перевод, хотя на бланке даже словечка не написала. Как такое расскажешь чужому человеку?…

— Так есть у тебя родители или нет? — с легким раздражением спросил Генрих Романович.

— Вообще-то есть… — сдалась Ксана. — Но я с ними…

— …связи не поддерживаешь, — договорил за нее Генрих Романович.

Ксана кивнула.

— Это следует задокументировать официально, — заметил тайный советник. — Иначе твое удочерение господином Марьямовым может быть подвергнуто сомнению. А за этим — и право наследования.

— Делайте как надо. Я все равно в этом ничего не понимаю.

— Хорошо. А что же ты, малыш, вина совсем не пьешь? Не угодили тебе французы?

— Я вообще не пью.

— «Шардоне» можно. Это ведь не алкоголь даже, а, так сказать, мечта в жидком виде.

Ксана едва пригубила мечты и отставила бокал.

— Поехали дальше, — удовлетворенно сказал Генрих Романович. — Тебя ведь господин Марьямов в каком-то детдоме отыскал, так?

— Так.

— А что было до того?

— До чего?

— До детдома. Только не сочиняй, малыш. Я в этом копаюсь исключительно в твоих интересах. Чтобы выявить все подводные камни. Так что давай исповедуйся. Дальше этой комнаты никакая информация не пойдет. Но я должен быть вооружен. Мы же теперь в одной лодке. Итак?…

Но Ксана словно опять онемела. Рассказывать, как она работала на Буряка? Да ни за что!..

— Я приблизительно догадываюсь, о чем ты молчишь, — снова заговорил тайный советник. — И чтобы тебя успокоить, могу сообщить, что господин Марьямов тоже не был ангелом. Да-да.

За ним числились всякие темные делишки и даже, уж извини, убийства.

После этой небрежно брошенной фразы в комнате повисла тишина.