Матс Траат - Сад Поммера

Поммер сердито бурчит и ускоряет шаги за хлевом. Солнце уже высоко, и ему хочется, пока не высохла роса, скосить клочок луга у кустарника.

Вскоре он пускает в ход карающую лозу. Тонкая березовая жичина, воспитавшая многие поколения, начинает свистеть в Яагусилла.

Это происходит так.

Ээди, отпрыск служащего железной дороги, однажды вечером, когда все уже спят, лакомится бананом, присланным из города, и выбрасывает кожуру в окно. Утром дедушка идет в сад, поскальзывается о кожуру, падает на четвереньки и вывихивает ногу.

К обеду мальчишка уже отведал свою порцию розог.

Во-первых, за то, что бросает в сад мусор.

Во-вторых, — что ест один, тайком, как вор, и не делится по-братски с другими.

В Яагусилла за индивидуализм наказывают, Поммер безжалостно подавляет тех, кто радеет только о себе.

По правде говоря, должна быть наказана и Мария, если бы отец разоблачил ее тайну, но, к счастью, этого не происходит. Дело в том, что у Марии есть своя слабость — пить кофе со сливками. С этой целью она тайком снимает сливки в кладовке. Однако Лео, этакий прохвост, все разнюхал, и когда в чашке набралось изрядно сливок, она вдруг исчезла. Мария не может никому пожаловаться на свою оплошность. Она краснеет от досады, подозревает племянника, но не говорит ни слова.

И вообще Мария радеет только о себе, о себе и о своих детях. Когда резали курицу-пеструшку, которая не неслась, и варили из нее суп, Мария старалась, чтобы ее детям попались куски пожирнее, как будто у них малокровие и прочие хвори.

Может быть, и у нее в душе какой-то шип, какое-то не сшитое платье, какой-то танец, который она не станцевала, и все это требует возмещения.

Мария удерживает своих детей: не ходите в сад, когда печет солнце, вас изжалят пчелы. Особенно настороже она вечером, когда поливают грядки; следит за тем, чтобы не услышал отец, как она предостерегает своих детей. Поммер считает, что человек сам виноват, если его жалят пчелы.

Сколько же работы в саду!

Едва успевают выполоть грядки, как крапива, мокрица и неутомимая лебеда снова поднимают голову на грядках и между грядками, всюду, где только им нравится. И снова нужна заботливая рука и блестящая, наточенная мотыга.

Так течет это лето. Природа идет своей древней стезей и не спрашивает, устает ли человек. Ох же эта боль в пояснице, обожженные крапивой руки, плечи, ноющие от ведер воды для поливки!

Сад сливает воедино и объединяет всех. Сад Поммера, который не кажется издалека таким уж большим. Этот милый клочок земли у ручья и перекрестка дорог…

Труд и здоровье, здоровье и труд, все это важно. Господи, все же в Яагусилла живут не только ради этого. Нет, дело обстоит еще не так худо!

По вечерам мальчишки устраивают бег наперегонки. Обычно они бегают от задней двери за угол дома и до ворот. Закрывать каждый вечер ворота — это их обязанность. Происходит этот «кросс» с криком и визгом, в сопровождении лающей Пауки. Земля гудит, босые ноги шлепают по тропе. Маленькая Леэни тоже хочет бегать взапуски с мальчишками, но она отстает от них, едва добежав до угла дома. Когда она добегает до ворот, мальчишки уже закрыли створки. Как она ни старается, ей не удается догнать братьев, и слезы подступают у нее к глазам.

— Глупенькая, — утешает ее бабушка, — никогда ты не осилишь мальчишек, и не пытайся. Они большие, а ты такая махонькая… — Но мальчишкам она говорит: — Дайте и Леэни порой прибежать первой, вы же большие, носитесь как жеребята. Нехорошо!

Таковы-то они — Поммер и его потомки.

Саали пошла в бабушку, в прабабушку и через них в польских предков. В этом нет никаких сомнений: у нее длинные черные волосы, овальное одухотворенное лицо, гораздо смуглее, чем у здешних, карие глаза и благородная осанка. Кто знает, может, у нее через поляков есть и доля турецкой крови?

Во всяком случае она скромна и тиха, заботится о своих красивых волосах, моет их каждую неделю в мягкой ключевой воде. Волосы — ее капитал, они в один прекрасный день должны сделать ее счастливой.

— Хорошее дитя видать и в углу, а плохое — не видно и на коленях, — говорит о ней Поммер.

Однажды на маленькую Леэни валится беда.

Саали приносит с солнечного холма полную корзинку земляники, и Леэни чересчур наедается ею. Поздно вечером ей становится плохо, на теле выступает сыпь, ее тошнит, вырывает прямо на красивые волосы сестры и на постель. «Крапивная лихорадка», — сказал бы приходской врач.