Алла Зубова - Под знаком Стрельца

— А офицер-то что ж?

Загорулько.Даром шо лыко нэ вяжеть, а тут как заорэть на Хому: «Под арэст! Троэ суток!». Сам стал красный як помэдор и упав. Хома бросыв вэдро и вместе з матросом доташшив охфицера до каюты. Хома ночь ны спав, спужался дуже. А наутро — нычегошеньки Волков спьяну-то нэ вспомныв. Слава Богу, память-то, выдно, иму повышибало.

Картина VII

Кают-компания. Посреди большой овальный стол. В креслах, на диванах сидят офицеры. Корсаков — с книгой, Гончаров курит сигару, Тихменёв листает записную книжку и делает в ней пометки, Гошкевич и о. Аввакум играют в шахматы. Здесь же Криднер, Зелёный, Болтин. Они о чём-то шепчутся. В углу — рояль. Идет оживленный разговор.

Гончаров.Я много часов провел в Британском музеуме и был просто поражен: сколько изобретено англичанами разных машин, сколько удивительных фокусов, фантазии!..

О. Аввакум.Я тоже всё это видел. И не удивляйтесь, господа, нахожу прямое сходство англичан с китайцами.

Корсаков.Вот тебе раз! Высокая цивилизация и дремучая Азия. В чём же сходство?

О. Аввакум.Э-э, нет, батенька, Китай — это совсем не дремучая азиатчина. Но и там такая же мелочная, микроскопическая деятельность, и там всяческие фокусы.

Гошкевич.И такое же стремление к торгашеству. Во что бы то ни стало из всего добыть личную выгоду, опередить конкурента.

Входит капитан.

Капитан.Поздравляю вас, господа, Англия позади. Мы вышли в открытый океан. Предлагаю отметить это событие.

Мичман Болтин достает из буфета большой поднос. На нем в красивом графине вино и бокалы. Он разливает вино, все чокаются.

Корсаков.Прощай, Англия — туманный Альбион.

Криндер.Ах, Альбион… Для меня он так и остался туманным. Ничто меня не взволновало! Разве что женщины. Разумеется, молодые леди. Они очаровательны, нежны, прелестный цвет лица. Я даже увлекся одной особой и решительно вознамеривался остаться.

Гошкевич.Что же заставило вас изменить решение?

Криндер.Да так… знаете… случай.

Зелёный.Секрет этого отказа весьма пикантен. (Смеется.) Не знаю, обратили ли вы внимание на то, что, когда англичанки переходят через лужи, они без всякого стеснения высоко поднимают юбки. Тут-то наш барон и увидел, какие у них большие ноги!

Криндер.Ну, господа, только вообразите: изящная леди — с огромными конечностями! Это же нонсенс! Нет-нет, Англия, которую почему-то превозносят, оставила меня совершенно равнодушным.

Капитан.У меня же напротив, Англия вызвала большой интерес. Вот, к примеру, по делам ремонта нашего фрегата я побывал в лондонских доках. С каким успехом они ставят паровые машины на корабли! Парусный флот уходит в историю. Теперь будут пароходы. Быстроходные, независимые ни от погоды, ни от ветра.

Тихменёв.Жаль! Плавание под парусами! Романтика! А паровые машины — это копоть, грязь.

Капитан.Но паровые машины дадут огромную практическую выгоду. Скорость, надежность, комфорт.

Корсаков.И всё-таки согласитесь, господа, в Англии доведен до совершенства четкий порядок во всех сферах жизни. Даже в природе.

Гончаров.Какая там природа! Ее нет! Она возделана до того, что всё растет и живет по программе. Поля там — расписные паркеты. В парке не найдешь ни одного нормального куста. Всё с этаким фокусом. (Пытается показать причудливый куст.) Всё породисто: овцы, лошади, собаки. И люди! Каждый стремится свое занятие довести до вот этого вот со-вер-шен-ства.

Капитан. (Усмехаясь.) Причем на наш взгляд весьма странного. Уж если кузнец, то никогда не займется слесарным делом. Если инженер, то весь свой ум вколотит в инженерство. Ничем другим не интересуется. Как земля вертится, как хлеб растет — знать не хочет.

О. Аввакум.Англия — страна парадоксов. Вот возьмите филантропию. Помощь ближнему у них — это общественная обязанность, а от бедности гибнут не только отдельные люди, семейства, но и целые страны под английским управлением.

Зелёный.И еще парадокс. Где как не в Англии приняты самые суровые законы против воровства, а Лондон считается высшей школой мошенничества и воров.

Корсаков.Всё же у британцев есть чему поучиться нам, бесшабашным русским.

Гончаров.Согласен. Но чтобы этот прогресс не подмял русского человека, не превратил его, как англичанина, в живую машину. Наш народ особый. Ведь вот, к примеру, как у нас добро делается? Уж никак не по обязанности, а по душевной потребности.