Борис Динерштейн - Тяжелые дороги жизни

Тетя Аня не только занималась профессионально сельским хозяйством, но была еще незаурядным медиком, чудесно готовила, с успехом владела домоводством; была любимой женой, матерью, сестрой, тетей, свояченицей и соседкой; была прекрасным охотником и кулинаром. Они оба — тетя Аня и дядя Карлуша — были очень трудолюбивы, энергичны, доброжелательны и гостеприимны. У них зачастую гостило до восьми человек. Где бы они ни жили, их авторитет был огромный. Двери их дома для всех всегда были открыты.

Селяне и соседи были желанными гостями, а в трудные минуты всегда находили в их доме бескорыстную помощь; пожелания и просьбы прихожан всегда своевременно выполнялись. Они оба были безграничной отзывчивости, дружелюбия, корректности и вежливости. Благодаря нашим постоянным выездам в деревню и радушному приему нас тетей Аней и дядей Карлушей мамочка и папочка получили достойное высшее образование.

В 1934 году папа, как пайщик, выкупил трехкомнатную квартиру в пятиэтажном доме, без лифта, на пятом этаже, по адресу ул. Новослободская, д. 67/69, кв. 96, подъезд 6. Это была благоустроенная, комфортная квартира, состоящая из двух десятиметровых смежных комнат, окна которых выходили на улицу; третья комната 18 м 2с балконом и большим окном, выходящим во двор; длинный пятиметровый коридор, восьмиметровая кухня и раздельная ванна и санузел. Напротив дома, через проезжую часть дороги, где ездили и трамваи, находился детский парк, на месте которого когда-то был погост, а рядом средняя школа №18, куда нас мама водила в первые годы учебы. Позже нас мама перевела в школу №207, где не надо было переходить через проезжую часть дороги. В этой школе прошла наша юность, и эту десятилетку я закончил в 1939 году.

Мы постоянно вели плодотворный, насыщенный и энергичный образ жизни; наряду с учебой в школе, мы принимали участие в общественной жизни и пионерском движении; проводили тематические викторины и пионерские сборы, участвовали в различных походах и экскурсиях, посещали разные музеи, выставки, кинотеатры, театры и стадионы; занимались в секциях: стрелковой, кавалерийской, парашютной, санитарной службы. За успешные занятия в секциях нас награждали грамотами и нагрудными знаками: ГТО — «Готов к труду и обороне», ВС — «Ворошиловский стрелок», ГСО — «Готов к санитарной обороне» и другие.

В доме, где мы жили, при помощи райкома комсомола я добился нежилого помещения и организовал Клуб молодежи. С помощью товарищей собрали по дому книги с художественной литературой, и появилась общественная библиотека; жильцы дома подарили нам пианино. Этот клуб нас объединил и позволил культурно и плодотворно в свободное время встречаться и общаться по интересам: читали книги, пели песни, танцевали, играли в шахматы, шашки и домино.

Многому нас научила газета «Пионерская правда», мы в порядке обмена опытом посещали дворцы и дома пионеров других районов. Я лично даже принимал участие в конкурсе проекта Городского дворца пионеров. Во второй половине апреля месяца 1937 года я получил паспорт, став совершеннолетним гражданином. Однако через полмесяца после этого переходного периода в нашей семье — 30 апреля 1937 года — эта прекрасная, познавательная, многообещающая и радостная жизнь рухнула в один день на много десятилетий. В этот предпраздничный день мы с папой ушли в город за покупками к празднику 1 Мая.

Приходим домой во второй половине дня с покупками, мама открыла нам дверь и сказала, что папу ждут какие-то двое мужчин, мы вошли, поздоровались с ними, после чего они заявили: «Мы сотрудники НКВД и пришли произвести у вас обыск». Папа попросил их предъявить удостоверения и ордер на обыск; они ознакомили папу с документами и прошли с ним в его комнату; один чекист сел у папиного стола возле телефона, а второй стал с папой осматривать квартиру. Не найдя ничего криминального, они вернулись в папину комнату и стали осматривать открытый книжный шкаф, где находились профессиональные учебники и справочники, художественная литература и ряд сочинений К. Маркса, Ф. Энгельса, Г. Плеханова, первое издание В. Ленина и политические словари. Осмотрев книги, чекист спросил папу: «Почему у вас сочинения Г. Плеханова, ведь его произведения запрещены?» Папа ответил: «Во-первых, это сочинение Г. Плеханова издано у нас, в Советском Союзе, во-вторых — это моя личная библиотека, которой пользуюсь только я; в-третьих — я никогда свои книги никому не давал, не продавал и не выкидывал».