Борис Динерштейн - Тяжелые дороги жизни

В декабре 1943 года вступил в члены ВЛКСМ (Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодежи). В январе 1944 года был легко ранен в левую руку и по излечении вернулся в свой же 1199 стрелковый полк. В апреле 1945 года легко ранен в правую руку, но поле боя не покинул. В этом полку я провоевал до конца войны. За время боев мы форсировали реки: Десну, Сож, Днепр, Буг, Нарев, Вислу и Одер — и освободили города: Калипковичи, Барановичи, Бобруйск, Гданьск, Штеттин, Штральзунд. Войну закончили 7 мая 1945 года в районе острова Рюген, Германия.

354 стрелковая дивизия была очень боеспособная, она за всю войну даже не знала горечи отступления; ею командовал кадровый офицер, очень грамотный и способный — полковник Дмитрий Федорович Алексеев, который пользовался огромным авторитетом и уважением у командующих армиями, в которых дивизия воевала: в 5, 16, 20, 31 и 65 армиях, под командованием генералов: К. К. Рокоссовского, Л. А. Говорова, В. С. Поленова и П. И. Батова. За ратные подвиги дивизии было присвоено звание Калинковичская, и она была награждена орденами: В. И. Ленина, Боевого Красного Знамени и Суворова 2 степени. 1199 стрелковый полк, в составе которого я воевал, за успешные боевые действия был награжден орденом Боевого Красного Знамени и орденом Кутузова 2 степени. Я награжден 22 правительственными наградами, среди которых ордена: Отечественной войны, Красной Звезды. Четырьмя медалями: «За оборону Москвы», «За боевые заслуги», «За освобождение Бобруйска, Белоруссии, Варшавы», «За победу над Германией»; остальные юбилейные.

Война — это самый тяжелый в мире труд с ежеминутным огромным риском. Провоевав в пехоте четыре года, я пропахал брюхом от Москвы до Штральзунда (Германия), находясь в окопах, траншеях под открытым небом, перенося испытания и разные лишения, присущие войне, был неоднократно ранен. Эти многолетние горькие испытания по сей день оставили в душе чувства горечи, скорби, жалости, памяти и ненависти об этом трагическом времени и о войне, поэтому я о войне стараюсь даже не вспоминать.

Однако с большим волнением и горечью я вынужден встречаться — в порядке долга и патриотического воспитания — с населением городов и населенных пунктов, где проходил моей боевой путь и куда нас, ветеранов войны, многократно приглашают и с материнской заботой, любовью и теплотой радостно принимают. Даже эти, по сути мирные, строки меня вновь взволновали и вызвали головную боль; поэтому я ограничился изложением только некоторых эпизодов войны, в которых принимал участие.

Я благодарен Богу и судьбе, которые за мои мытарства, незаконные лишения, горе и завидное терпение до сих пор даруют мне жизнь — после этого трагического времени и самой кровопролитной войны в истории человечества.

Демобилизовался я 8 декабря 1945 года из Германии. В Москву приехал в январе 1946 года, пришел домой на Новослободскую улицу, а моя квартира занята, начались хлопоты за жилплощадь. В домоуправлении мне не дали справку, что я тут проживал. Пошел в райисполком. Они направили меня к военному прокурору. Пришел на прием к военному прокурору, она, выслушав меня, ответила: «У вас нет справки, что вы проживали здесь, нет справки из военкомата, откуда вас призвали, а главное в том, что вы всю войну не платили за квартиру и поэтому потеряли право на жилплощадь в Москве, поэтому я бессильна вам помочь». Я, конечно, расстроился, но решил еще раз подойти в домоуправление к жильцам, живущим в моей квартире. Последние сказали: «Хозяин этой квартиры убит на фронте, поэтому нам дали эту квартиру, и прошу сюда больше не приходить». Действительно, мои родственники на Урале во время войны получили похоронку на меня, которую при встрече после войны тетя Аня мне показала. Таких ошибок, к сожалению, было немало. Вышел я из подъезда и встретил соседку, которая ранее работала в домоуправлении. Она поздравила меня с возвращением с войны и, выслушав о моих трудностях, взяла меня под руку, и мы пошли в домоуправление, по дороге я ей говорю: «Видимо, придется уехать на Урал жить». А Вера Петровна, успокаивая меня, говорит: «Надо все проверить, а потом уже собираться на Урал».

Пришли в домоуправление, Вера Петровна просит секретаря достать довоенные домовые книги и указывает, где они лежат. Достали книгу, открыли, а там запись: «Выбыл на военную службу по призыву такого числа». И сразу мне выдали справку, что я тут проживал. Мы вышли из домоуправления, и Вера Петровна повела меня к своему знакомому адвокату, где просила его, чтобы он объяснил мне мои права и обязанности при хлопотах за жилплощадь. Мы с адвокатом около часа разговаривали, я кое-что записал для себя, и адвокат меня предупредил, что время для решения моего квартирного вопроса исчисляется тремя месяцами со времени демобилизации. На следующий день я пошел в военкомат и получил справку, что призвался с Новослободской.