Коллектив авторов - Посиделки на Дмитровке. Выпуск 7

— Может ли Каспаров вернуться в шахматы?

А. К. Думаю, что нет. Время уходит. Он распустил свою команду, а если бы были планы возвращаться, такого бы не допустил.

Е. Г. Недавно Каспаров сыграл ностальгический матч с англичанином Найджелом Шортом и без всякой поддержки тренеров учинил над ним расправу: 8.5—3.5. Даже вынужден был извиниться перед давним соперником, что в дружеском поединке обошёлся с ним так не по-дружески. Сейчас с молодыми — Карлсеном, Каруаной, Накамурой — Гарри, возможно, и сложно было бы бороться, но уж Ананду, Крамнику и другим он никак не уступает. Жаль, конечно, что Каспаров так рано переключился на политику…

— Как спустя столько лет вы оцениваете свои матчи с Каспаровым?

А. К. Слава Богу, что жив остался! Травля же была жуткая совершенно! Алиев, Яковлев, мерзавцы эти… Это даже у Каспарова в мемуарах проходит: «крёстные отцы». Но они не просто «крёстные отцы» его, а мои злостные враги. Устроили тогда травлю — через телевидение, газеты. Они с Каспаровым по жизненным принципам сошлись — достижение цели любой ценой. А цель была такая: чтобы Каспаров стал чемпионом, помимо того, чтобы помочь ему, надо навредить Карпову. Эта линия чётко проводилась.

Е. Г. «Мерзавец» (согласно Карпову) Гейдар Алиев был ярким человеком и популярным политиком в СССР и Азербайджане. Само собой, он поддерживал бакинца Каспарова.

А. К. Мало кто знает, что у Каспарова в пору наших матчей был неограниченный бюджет — на оплату тренеров, проведение сборов и т. п.

Е. Г. Ничего не знаю про разные бюджеты, но хорошо известно, что на Карпова в его борьбе с «шахматным злодеем» Виктором Корчным по указу сверху работала вся страна (неограниченный «людской бюджет»! ). Были привлечены все сильнейшие гроссмейстеры: Михаил Таль, Тигран Петросян, Ефим Геллер, Лев Полугаевский и другие. Считалось, что помощь Карпову, передача ему собственных дебютных идей — это патриотический долг каждого советского шахматиста.

Что касается «мерзавца » (согласно Карпову) Александра Николаевича Яковлева, архитектора перестройки, то не без его активной поддержки освободился из ссылки Андрей Сахаров, вернулись на родину Александр Солженицын, Василий Аксёнов, Владимир Войнович, Мстислав Ростропович и Галина Вишневская и многие-многие другие. За одно это Яковлеву следовало бы поставить памятник. Кстати, и место подходящее пока еще для него есть — там, где раньше красовался Дзержинский, так сказать, для противопоставления: Феликс Эдмундович расстреливал невинных людей, а Александр Николаевич возвращал в строй жертв людоедской системы.

По поводу шахмат. В борьбе двух «К» власти всегда были на стороне Карпова, «своего» человека, а Каспаров для них был чужим по разным причинам. Когда в их первом поединке, проигрывая 0—5, Гарри трижды взял верх (счет стал 3:5) и, скорее всего, выиграл бы ещё три партии (матч шел до шести побед, ничьи не в счет), врачи, занимающиеся здоровьем Карпова, беседуя со мной, откровенно признавались, что Карпов находился в нокдауне, в полной прострации и не в состоянии выиграть больше ни одной партии. В высоких кабинетах перепугались не на шутку и сделали всё, чтобы остановить матч. Карпов, как известно, охотно подписал соответствующий документ, Каспаров ставить подпись отказался. А перед вторым поединком обсуждался вопрос о дисквалификации Каспарова. Вот тут-то и вмешался Александр Яковлев, сказал своё веское слово. Так кто же «мерзавец»? Надеюсь, читатели сами разберутся…

Под дланью Святого Марка

Крылатый лев, символ Святого Марка — оберег Венеции. Львиная лапа царственно возложена на раскрытом фолианте: на его скрижалях — латинское приветствие: «Мир тебе, Марк, мой Евангелист». Правда, на боевых флагах и штандартах венецианцев мощная лапа вовсе не мирно сжимала разящий меч.

Красно-желтые флаги с изображением мифического зверя реют здесь повсюду. Крылатые львы разлетелись по свету: на Крит, в Далмацию, нынешнюю Черногорию, на Кипр. Везде, где царствовала Венеция, в ее обширные владения…

Она по-прежнему владеет миром: на ее узких улочках тесно от китайцев, индусов, африканцев, русских и японцев.

Город, обрученный с морем. Каналы подобны магистралям в часы пик — вода рябит от черно-золотых изящных гондол. Гондольер — одна из старых и самых уважаемых венецианских профессий. Не только веслом искусно орудует гондольер. Легкий толчок ногой от каменной стены палаццо — изящное неприметное движение, особый профессиональный изыск… Ночные гондолы, качающиеся у верфи на привязи, всплескивают как большие сонные рыбины.