Андрей Воронин - Убийца не придет на похороны

Дорогин завязал плащ-палатку на несколько узлов и вытер вспотевшее лицо.

— От этих баллонов надо избавиться как можно скорее.

— Да уж, лучше прямо сейчас.

— Ты знаешь местность, где тут болото, речка?

— Я знаю, куда их затащить.

— Тогда командуй.

— А деньги где оставим?

— Прямо здесь, — Дорогин задвинул плащ-палатку под верстак.

— Как это здесь?

— А чего ты боишься? К тебе в гараж кто-нибудь лазал?

— Да нет, за четыре года никто, я его даже на замок не закрываю.

— А что изменилось? — улыбнулся Дорогин.

— Пока ничего.

— Вот пусть и полежат здесь.

— Здесь недалеко, — предупредил Рычагов, — на машине туда не подъедешь.

Он выкатил из гаража садовую тачку, которой пользовался Пантелеич. Газовые баллоны, похожие на авиабомбы, легли в ярко-красный кузовок. Дорогин накрыл их брезентом и, взявшись за ручку, мужчины покатили тачку к воротам.

Через пятнадцать минут они уже стояли на краю глубокого карьера, на дне которого поблескивала вода, усыпанная опавшими листьями.

— Здесь глубоко? — спросил Дорогин.

— Метров пять, а то и больше.

— Ну, с богом. Только осторожно, не подходи к самому краю, не хочется, разбогатев, утонуть.

Первый баллон, тот из которого они вытрясли деньги, они не докатили метра три до самого края обрыва. Дорогин выровнял его, поставил на баллон ногу, немного покатал, как бы прицеливался, как катают футболисты мяч перед ответственным штрафным ударом, резко толкнул вперед. Баллон тяжело, как бы нехотя покатился, а затем, замерев на мгновение на кромке обрыва, качнулся и полетел вниз, кувыркаясь.

— Раз, два, три… — считал Дорогин.

Послышался далекий всплеск. Сергей глянул вниз. По воде расходились широкие круги, разбежавшиеся было листья быстро, как ряска, сомкнулись над тем местом, где упал баллон.

— Давай второй, туда же.

— Если попаду.

Все повторилось.

— А он утонет? — тут же засомневался Рычагов, когда баллон исчез за кромкой обрыва. — Тот же был с дыркой, а этот…

— Сейчас посмотрим.

Листья колыхались на ленивых волнах, баллона видно не было. Дорогин отряхнул ладони и взялся за тачку.

— Ну, вот и все. Хотя это только начало.

— Мне не по себе, — проговорил Рычагов, растирая виски. Голова у него болела так, будто раскалывалось. Под ложечкой сосало, он шел покачиваясь, обливаясь холодным потом.

— Эй, Геннадий Федорович, если тяжело, садись в тачку, прокачу, поработаю рикшей.

— Да ну тебя к черту! — вспылил Рычагов. — Втянул ты меня в авантюру.

— Хороша авантюра, если денег такая куча, что их тяжело поднять!

— Меня уже и это не радует.

— Так давай, выходи из дела. Кто знал, что ты со мной ездил? Скажешь, что это я. А я деньги на плечо и пошел. А, слабо отказаться?

Рычагову такое не приходило в голову. Он остановился, посмотрел на своего бывшего пациента так, как смотрят на сумасшедшего.

— Так что, слабо тебе от денег отказаться? Как-никак, половина из них твоя.

Вскоре они уже были в доме. Вошли в гостиную, плотно задернули шторы, закрыли замок. Плащ-палатка бесформенной кучей, еще не развязанная, лежала на ковре в трех шагах от камина с уже прогоревшими дровами.

— Ну, что скажешь?

— Сейчас посчитаем.

Рычагов посмотрел на часы: было около пяти, без нескольких минут. Ему хотелось еще раз убедиться в том, что он не обманулся, и в плащ-палатке на самом деле лежат деньги.

— Развязывай, — дрожащим голосом произнес Рычагов, сел в кресло, закурил. И еще ему хотелось выпить, чтоб хоть как-то успокоиться.

А Дорогин действовал уверенно, развязал узел, приподнял край палатки и изобразил на лице ужас:

— Ну и денег тут!

Зашуршал целлофан и тугие пачки посыпались на ковер. Впечатление было такое, словно это были кирпичи, ссыпаемые на землю с кузова автомобиля нерадивым водителем. Дорогин подхватил одну пачку и бросил Рычагову. Тот растерялся, но поймал.

— Посмотри, настоящие или нет, — немного по-садистски улыбнулся Дорогин.

Бечевки были завязаны туго, обстоятельно, явно хозяйственным человеком.

Чекан приехал к дому Резаного через полтора часа после того, как позвонил Мамон. Он был в ярости, его лицо дергалось, пальцы рук сжимались в кулаки так сильно, что даже белели суставы.

— Суки! Козлы! Суки! — бормотал Чекан, он буквально выпрыгнул из машины.

Мамон понимал, пощады ему не будет, и надо готовиться к самому худшему. Но в душе теплилась маленькая надежда, вдруг все обойдется. Чекан вошел в дом. Все осталось так, как и было. Мамон размахивал руками и дрожащим голосом шептал: