Евгения Овчинникова - Иди и возвращайся

– Тем более через интернет. В эсэмэс-гейте могла скопиться очередь на несколько часов, и ты получила сообщение позже, после двенадцати. И дни перепутались. То есть встречу он назначил…

– На вчера, а я ждала ее сегодня, – закончила я.

– Так ваш эльф – девушка? – спросил папа, улыбаясь.

– Девушка, – прошептала я.

Папа собрал пакеты и сложил их под раковиной.

– Никто же не умер?… Хочешь кофе? Есть вишневый пирог.

– Давай.

После кофе с пирогом я пошла в свою комнату, легла на кровать не раздеваясь и проспала до утра.

Следующим днем уроки тянулись бесконечно долго. Я рисовала прямо в тетрадках. Поначалу учителя пытались со мной бороться, вызывали в школу папу и бабушку, назначали дополнительные занятия со школьным психологом.

Школьный психолог, Екатерина Васильевна, давала мне пачку бумаги, карандаши и говорила со мной. Рассказывала о сыне моего возраста, о том, что нужно учиться, а рисунки оставить на после уроков, предлагала тесты со смешными пятнами. Я слушала и рисовала, тогда еще совсем неумело, улицу за окном и припаркованные машины, саму Екатерину Васильевну, стопку книг на столе, луч солнца на книгах. Интуиция вела меня по цветам, формам, изгибам. Переделывать реальность я начала гораздо позже, наверное, после покупки новой шапки.

Через час, когда дополнительное занятие заканчивалось, я забирала готовые рисунки и шла домой или к близнецам. У близнецов меня всегда принимали как родную, никто не заставлял делать уроки. Можно было валяться на ковре и рисовать, или читать, или болтать с Настей о всякой ерунде, пока Ваня, сверяясь с инструкцией, собирает очередной автомобиль из груды некрасивых продырявленных железок. Через какое-то время учителя оставили меня в покое, и в тетрадях по-прежнему появлялись школьные коридоры, портреты одноклассников, маскароны, фасад дома напротив. Тетради у меня заканчивались быстрее, чем у остальных.

На каждой перемене я набирала телефон следователя и каждый раз слышала длинные гудки. Но наконец перед последним уроком, геометрией, в трубке раздался шорох и усталый низкий голос сказал:

– Клочков слушает.

Я ошарашенно молчала – уже не надеялась, что до него дозвонюсь, – а он раздраженно повторил:

– Слушаю, говорите!

– Здравствуйте. Я по поводу дела, которое вы ведете. – Тут я поняла, что не знаю, что соврать, и снова замолчала.

– Говорите быстрее. – У него в кабинете хлопнула дверь.

– Нина, дай посмотреть домашку. – Настя подлетела ко мне и, не дожидаясь ответа, стала рыться в моем рюкзаке.

– По поводу дела о… пропаже моей матери. – Я назвала имя.

– От какого года, напомните?

– 2014-го.

– Да, такое дело есть. Что вы хотите узнать?

Настя наконец нашла нужную тетрадь в моем рюкзаке, шлепнула ею о свою парту, уселась и стала изучать. Я опять помолчала, но врать все-таки не стала и сказала правду:

– Я бы хотела узнать новости по этому делу. Отец мне ничего не рассказывает.

– Вы ее дочь?

– Да.

– Вообще-то новостей нет. Мы все проверили, но зацепок, сами понимаете…

– Могу я посмотреть, что вы нашли тогда?

На том конце провода почувствовалось раздумье, которое разрешилось:

– Документы показать не могу, но могу в общих чертах рассказать о ходе расследования и что удалось выяснить. Можете прийти с трех до четырех.

– Я приду! Приду! Куда идти?

– В управление на Литейном, – ответил Клочков М. П. и положил трубку.

Я нашла точный адрес в интернете. Было около двух – как раз досидеть урок и доехать до управления.

Близнецы подозрительно посмотрели на меня, когда я сказала, что сегодня у меня с группой этюды в Ботаническом саду. Настя обиженно поджала губы.

– Сходим вечером в кино? – спросила я, чтобы не казаться слишком уж занятой.

– Ага! – энергично согласился Ваня. – Посмотрю, что идет поблизости, и отпишусь! – У нас с ними был общий чат.

Я выскочила на улицу под мрачное сыреющее небо и понеслась на Литейный проспект – мимо домов со столетней историей, мимо переплетающихся змей, поддерживающих балконы драконов. Прохожие норовили попасть под колеса: целаканты, архелоны, плакодусы. Они отпрыгивали, когда я тренькала звонком самоката.

Управление находилось в нескладном здании послевоенной постройки. Оно хмуро таращилось окнами на глухую пробку на проспекте. Внутри я спросила у охранника, где найти следователя Клочкова. Он записал мою фамилию в потрепанный журнал и сказал подняться на пятый этаж.