Жука Жукова - Аристократка на мели

— Ну вроде бы все верно. Не обсчитали — даже странно.

Это он так шутит. Разряжает ситуацию, так сказать. А ситуация неловкая. Она открывает кошелек. «Скажи, пожалуйста, скажи, что ты сам оплатишь ужин. Я все равно не соглашусь и положу половину. Просто предложи это!»

— О, ты хочешь заплатить. Ну разве что настаиваешь. Теперь вас, женщин, не поймешь, заплатишь за вас, а вы обидитесь. Ха-ха. Ну разве я неправ? Сами боролись! Давай тогда по-честному. Я быстро раскидаю.

Он достает телефон и ловко плюсует цифры.

— Плюс триста семьдесят пять, плюс семьсот… А ведь ты еще вино пила… один бокал почти пять сотен. Ну ок, смотри, это с тебя.

Она кивает.

— А чаевые?

— Ты знаешь, я чаевых не оставляю. Никогда! Такой у меня принцип. А ты как хочешь.

Она кивает.

На выходе он снова шубку подает. Она забирает ее и надевает сама. Он заговорщицки подмигивает гардеробщику: «Феминистка!»

Ну и, конечно же, на выходе вопрос:

— А может быть, к тебе?

А ей почему-то не хочется. Наверное, завышенные требования. Но в своих желаниях-то она может себе не отказывать?

— Нет, жлоб. Ты дуй к себе.

Я работаю дома, и все домашние меня жутко уважают. Когда пишу, даже дверь в кабинет с почтением закрывают, чтобы не мешать.

— Мам, только дневник заполни, это быстро. Ну ты ж писатель. Ага, на три недели вперед. Все-все, работай дальше. Нет, нет, мы не мешаем. Тсссс!

— Ну вот только суп еще. Там же недолго. Смотри, закидываешь мясо и пока закипит — ты попиши минут двадцать. Потом раз-раз, воду быстро слей, мясо промой и второй бульон поставь. Там уже минут тридцать у тебя будет. Ты ведь быстро пишешь. Ага-ага. Тссс… все, работай.

— А где кофта? Господи, чего ты орешь, просто спросила где, даже не вставай, просто скажи где и работай себе. И слушай что расскажу: вчера Ромка знаешь, что мне в чате написал? Что он думает, что… Ладно-ладно, ухожу, раз тебе про дочь неинтересно слушать. Думала, вдохновлю тебя на сюжет какой-нибудь приличный. Ну не хочешь как хочешь. Тсссс… работай. Не отвлекаю.

— Алло, я на минутку. По делу. Там буквально три сцены нужно поправить. Конечно, срочно, вчера еще. Второй режиссер бегает, волосы на жопе рвет. Буквально пять сцен. И локации поменять, лучше объединить все в одну. Семь сцен, это ведь для тебя не долго? Через час, это максимум. Ладушки?

— В «Пятерочке» сегодня акция началась, я вот тебе выписала, что купить по списку. Не сейчас, разумеется, а когда перерыв у тебя будет. Только чтобы не раскупили там все, народ знаешь какой, к двум часам уже сахару по скидке не останется. Но ты работай, работай, ладно, потом уж как-нибудь. Да не кричи ты, господи, ерунду какую-то строчит тоннами, а гонору как у Пушкина. Ладно, не мешаю. Сама все сделаю, дотащу уж как-нибудь. А, кстати, мясо там в кастрюле долго булькать будет?

— Обвал цен на Алиэкспресс. Скидки до семидесяти процентов! Полистай меня, недолго, минут пятнадцать, все равно в голову ничего не лезет, а глаза должны отдыхать от работы, вот кроссовки новые, грязевая маска для лица и мячики-антистрессы почти задаром. Закажи нас.

— О! Вижу, ты не работаешь. Слава богу, а то так боялся мешать, ты такая злая, когда тебя отвлекают… Смотри, что я с отпуском придумал…

Я работаю дома только потому, что дома некогда повеситься.

Матрас провалился совсем. Лежишь на нем теперь, как в гамаке.

Мама сперва жаловалась, что дрянь матрасишко был изначально, да и прослужил всего двенадцать лет.

Но потом стала папе в глаза заглядывать и начинать издалека: мол, всю жизнь работали, работали, во всем себе отказывали. Помнишь, в перестройку есть было нечего. Я вот помню, как мечтала — только деньги лишние появятся, сразу себе сосисок куплю и йогурта. Почему-то ужасно йогурта хотелось, он тогда только-только появляться стал…

К папе нужно заходить издалека, чтобы он постепенно к переменам привыкал. Совсем идеально его, конечно, к мысли подтолкнуть, что покупку нового матраса он придумал сам.

Но мама уж очень издалека начала. А считывать ее намеки — все эти слегка поднятые брови, немного опущенные уголки губ — папа так и не научился.

Поэтому просто кивал и говорил, что помнит, как было тяжело, но смутно. Он профессор физических наук, и ему все эти сосисочные трудности всегда до фени были. Он каждый день сталкивался с бесконечностью… а тут какой-то йогурт.

Тогда мама решила ва-банк пойти: неужели до пенсии дожили, а матраса нового не заслужили? На книжке деньги копятся, инфляция их сжирает, все равно пропадут, а тут матрас будет.