Николай Пономарев - Точка бифуркации

Так я наконец-то вышел из детского возраста и больше не заплачу. Думаю, что не заплачу.

Когда-то Марина сказала, что расставание пережить легче, если чем-то заполнить пустоту. Я начал заполнять её учёбой. Тщательно делал домашнее задание, записался на все доступные элективные курсы и к репетитору английского. Янка не нашла себе замену вместо меня. Я думаю, что даже не искала. Поначалу у нас получалось хуже, чем прежде, но я настаивал на дополнительных тренировках и вскоре вновь начал чувствовать её так же, как и раньше. Никогда больше Янка не называла меня ленивым вомбатом, да и беспечным сурикатом, кажется, тоже. Вереница моих дней стала хоть и однотипной, и монотонной, но чрезвычайно насыщенной, не просунешь лезвия ножа. По воскресеньям я читал, но в основном то, что требовали по литературе. А по улицам гулял совсем мало – перестало хватать времени. Тем более что в маленьком парке зачем-то кронировали рябины. И теперь они выглядят некрасивыми голыми столбиками.

За Валеркой по утрам я не заходил, он научился просыпаться самостоятельно. Правда, на выходных приехал показать новую книгу. Я не стал вчитываться в название, полистал, не изобразив интерес. В этот день Валерка рассказывал мне о всякой чепухе. Ему хотелось выговориться, а из свободных ушей остался только я. Новые уши для прослушивания своих монологов он по какой-то причине заводить не хотел. В общем, сеял свои знания в пустоту. Последний кусок был о незаконченном гештальте. Валерка произнёс имя Марина, и я моментально включил внимание. Хитрый, знал, как его привлечь. Гештальт – это завершённая структура, например, мир вокруг нас мы обязательно видим целостным. Или рисунок, каждый: мой, ваш или Шиле с Климтом. Если рисунок остаётся незаконченным, мы мысленно его дорисовываем. Если в картине мира зияет дырка, мы и её достраиваем. И вот если отношения внезапно прекратились и это не отпускает, то нужно их домыслить, перестать возвращаться к ним. Или научиться жить в новом мире, заново.

– Тебе надо закончить гештальт, – сказал Валерка так, словно по сто раз на дню ему приходилось это делать.

Что Валерка вообще знает о незаконченных гештальтах? Я уже научился жить с дырой в картине мира. Её, как асфальт в Цветнополье грязью, затянуло учёбой и тренировками. Не надо лишний раз трогать болячку, это вам всякий врач скажет.

В общем, я решил, что гештальт обязательно надо закончить.

Нашёл сайт адаптивной школы-интерната в Чукале, где сейчас должна была учиться Марина. Там был указан электронный адрес, и я им написал короткое письмо. Никто не ответил. И ещё там должны быть указаны телефоны учреждения, но то ли разработка сайта была не завершена, то ли из-за безалаберности тех, кто за него отвечал, ни одного телефонного номера не было. Оставалась школа-интернат на остановке «Газтехкомплект». Вместо своей школы утром в понедельник я поехал туда.

Секретарь не могла дать мне адрес, куда переехала Марина, даже после того как я представился родственником. Отдали дело и забыли. Я нашёл в школе Кристину. Ею оказалась высокая полноватая девушка с густыми тёмными волосами. Некрасивая. Она хриплым простывшим голосом долго рассказывала о Марине то, что я и так знал, и хвалила за то, за что она нравилась и мне. Но она тоже не знала, куда уехала Марина. Сказал ей, что она замечательный педагог и отлично танцует. Кристина рассказала, у кого она училась танцевать, я знал этих людей не очень хорошо, и мне всё это было неинтересно.

– Марина рассказала о своём выступлении, – завершила свой поток речи Кристина. – Сказала, что было восхитительно.

И это я тоже знал.

Стало понятно, что надо ехать в Чукалу. Мама не дала бы мне денег на поездку, она и на карту перестала их перечислять, справедливо полагая, что я убегу к Марине, а там мало ли что с её малышом случится. Правда, деньги нашлись среди медалей. Спасибо бабушкам и дедушкам за новогодний подарок. Этих денег хватало на билеты до Чукалы и обратно. И ещё немного на еду.

В пятницу предупредил Валерку, чтобы завтра он позвонил маме и сказал, что я ночую у него. Он не удивился. Отменил субботнюю тренировку, попросил Янку, чтобы она сказала, что тренировка была, если позвонит мама.

В субботу утром всё же сказал о поездке отцу. Пока не устроился работать вахтами на севере, он работал в области и бывал в Чукале. Выслушав меня, дал ещё денег, рассказал, где несколько лет назад в Чукале располагалась гостиница и где можно перекусить. Сказал, что, если случится чрезвычайное, я должен позвонить ему. Он обязательно приедет.