Николай Пономарев - Точка бифуркации

– Придёшь ко мне в субботу?

Засяду за учёбу в воскресенье.

– Нет, давай в воскресенье.

Отлично, сделаю что нужно в субботу.

– Смотри, смотри, снег!

Прорвало тихо приползшие в темноте тучи, вобравшие в себя влагу тёплых морей и успевшие остыть ещё на подлёте к нашему городу. Снег валил густыми хлопьями. Моментально погребал под собой надоевшую серую пыль. Серые клумбы, гаражи, деревья, остановки, кусты, обочины становились белоснежными и готовились показать солнцу, которое скоро начнёт свой путь по небу, что всё готово к празднику. Последний штрих нанесён.

Остановка «Газтехкомплект», залепленная снегом, напоминала сказочный домик. Все обёртки, бутылки, окурки исчезли без следа. Марина, выйдя из автобуса, сразу скрылась за пеленой снега. Вот её тёмно-синий берет, камуфляжная куртка ещё видны, а вот только тёмный силуэт. Автобус трогается. Марина где-то идёт в свою школу. Почти невидимо, и потому это не точно. Точно только то, что она сказала перед выходом, вдруг хитро прищурившись и улыбнувшись:

– Мне нравится.

Мурзя сказала бы, что это знак. И я не стал бы спорить. В этот день Мурзя забыла перчатки и грела руки о мои щёки. Пальцы её пахнут колбасой. Иногда копчёным мясом. Иногда сыром, но реже. Совсем редко мылом. Поэтому Валеркиного кота Генриха ей легко выманивать. Тот осознаёт свою фатальную ошибку, но слишком поздно. И оказывается в объятиях Мурзи. Вжик, когда мы собрались у Валерки после уроков, выпросила краткий пересказ «Преступления и наказания». Я, прочитав только первые тридцать страниц, тоже решил сократить себе работу и, пока кот Генрих страдал от Мурзиных сюсюканий и попыток погладить его брюхо, отложил переписывание английского в пользу литературы.

– Сейчас будут спойлеры! – объявил Валерка, как будто не ради этого Вжик полчаса ныла «ну Валерочка, ну пожалуйста». – Мурзя и Генрих, прикройте уши.

Мурзя прикрыла ладонью уши Генриху, пальцем показала, что он надёжно защищён от Достоевского. Валерка начал рассказ, а я, глядя на то, как кот хитростью пытается освободить хотя бы уши, подумал, что нужно рассказать о Марине. Мурзя каждую прогулку с приятелями из общаги описывает, Вжик ходила в кинотеатр с друзьями своего отца, почти его ровесниками, и это из-за неё едва не кончилось дуэлью. Я даже сочинил начало своего рассказа, но когда Валерка закончил, то передумал. Судя по реакции Вжик, история оказалась доступной, хоть я ничего и не понял. Пришлось снова браться за переписывание английского. Запомнил только, что Раскольников убил старуху процентщицу, её сестру, потом титулярного советника Мармеладова и Аркадия Свидригайлова. А потом его поймал пристав Порфирий Петрович. История о серийном маньяке с нравоучениями.

В воскресенье, прежде чем пойти ко мне домой, мы сделали круг до аллеи, на которой и состоялось наше знакомство. Останавливаясь, рассказывал о тренировках. Янка потребовала дополнительный час занятий. Я согласился. Поэтому план учёбы на субботу оказался невыполненным. Ничего я не читал, а только занимался алгеброй и учил физику.

– На выходных у меня соревнования, – закончил я. – Приглашаю тебя.

– Где это? – спросила Марина.

Я подробно объяснил, где в воскресенье будут проходить соревнования.

– Интересно, приду.

– Отлично! – обрадовался я. – Там всё понятно, меня ты узнаешь. За вход платить не нужно.

– Я смотрела танцы, но немного не понимаю музыку, – сказала Марина. – В нашем классе воспитатель Кристина, недавно из колледжа. Она очень терпеливая и многое мне объясняет. Танец в паре – это быть вместе и кружиться, под музыку. Можно танцевать и одному и совсем без музыки, если она играет у тебя в голове. Но что такое «играет музыка», она не может объяснить. Я подносила руку к музыкальным колонкам, к барабану и гитаре. Кажется, что музыка – это вибрация. Но это не точно. Когда стиральная машинка отжимает бельё – тоже вибрация. Но это не музыка. Никто не считает это музыкой.

– Ты увидишь, – сказал я. – Ты же не слепая.

– Да, – Марина улыбнулась.

Мама всё утро была занята очередным навороченным проектом, но вышла нас встретить, предупредила, чтобы мы брали уже початую пачку сливочного масла, и скрылась в комнате.

На столе у меня лежали тетради по алгебре и физике и Достоевский, совсем в углу – я решил его не читать.

– Понравилось? – спросила Марина, взяв книгу в руки.

– Не очень, – ответил я. – Бегает маньяк, убивает горожан. Только когда Раскольникова ловили, ничего сцена. Там, где стрельба и его ранят в плечо.