Николай Пономарев - Точка бифуркации

– Мы утром ездим вместе в автобусе, – сказал я. – Всё.

– Ага, ага, лгунишка, – хмыкнул Валерка. – А ещё она ценит Ремарка. Неплохо, кстати. А ты вот совсем перестал читать книги.

– Когда мне читать? – возмутился я таким словам друга. – У меня тренировки.

– Ладно, дам тебе Ремарка завтра, – сказал Валерка. – Или тебе кратко пересказать?

– Не нужно, – буркнул я.

– Как зовут твою прекрасную попутчицу? – спросил Валерка.

Хоть вопрос и был задан с ехидцей, но я ответил, запираться смысла не было.

– Кстати, – сказал тогда Валерка. – Имя Марина очень литературно. Например, Марина Цветаева.

И оставшееся время Валерка говорил о поэзии. Я не знаю, как у него в голове всё укладывается, но стихи Цветаевой он знал и цитировал. И ещё объяснял смысл. Мне очень хотелось шарахнуть его по лбу сумкой с учебниками, едва сдержался. Лучше бы он в пятнадцатый раз об алхимии рассказывал. Если он и Вжик поступят в питерский институт, ему будет о чём поговорить, когда они вместе будут прогуливаться по набережной Невы. Только я не Вжик.

Вечером, совсем поздно, Валерка давно ушёл, пришло сообщение от Мурзи: «Никогда мы не будем вдвоём, – я и ты… / И на грани пред вечной разлукою / Я восторгов ищу в тайной муке мечты, / Я восторгами сердце баюкаю». Это были строки из «Всё кончено» Брюсова. Я в ответ послал знак вопроса. Утром обнаружилось ещё одно сообщение: «Не тебе, извини».

Самый ненужный месяц. Его можно было назвать «Доянварь» или, точнее, «Допервоянварье». Каждый день декабря – лишь приближение Нового года – первого января. Надо ввести закон, чтобы декабрьские дни считались наоборот. Тридцать один день до Нового года… тридцать… двадцать девять… и так далее. Месяц ожидания. Уже в ноябре в городе к празднику всё готово. Ёлки на площадях поставлены, гирлянды на магазинах повешены. В автобусе кондукторы развесили мишуру и несколько ёлочных игрушек. Декабрь можно вычёркивать. Заснуть в последний день ноября и проснуться в последний день перед январём. Если начало декабря относительно размеренное, в ритме медленного фокстрота, то за двадцать дней до Нового года всё начинается ускоряться до танго, за десять – вертится в венском вальсе, начинаются походы по магазинам, покупки подарков, за пять дней всё летит в квикстепе, широко, по всему паркету, ажиотажной подготовкой стола с салатами и бутербродами, и рванёт салютами и петардами в ночь на первое.

Единственное, что делало город неновогодним, – отсутствие снега. Зима – это хруст снежинок под ногами, это белый круг света под фонарём, а вовсе не пыльно-серый. Согласно семейной легенде, в год, когда я родился, тоже долго не было снега и мои ползунки, прежде чем высохнуть, успевали запылиться на балконе. К счастью, родился я в мае, поэтому масса стираной младенческой амуниции пришлась на лето, когда вся пыль скрыта под травой.

– Как прошло воскресенье?

– Нормально, а у тебя?

– Хорошо.

Два второстепенных героя ведут беседу, сидя на заднем сиденье автобуса. Если бы кондуктор не дремала, то от такой беседы точно уснула бы. Мы с Мариной сидели рядом, смотрели на бесконечный забор завода за окном автобуса и молчали.

Валерка принёс «Три товарища» Ремарка и понимающе улыбнулся. Вжик, затормозив о Валерку, присмотрелась к книге и спросила, что за чел. Я был не одинок в толпе не читавших Ремарка. Отлегло. Валерка начал мини-лекцию и так увлёкся, что пропустил звонок и заработал замечание исторички. Мурзя шёпотом сказала, что телефон последнее время глючит и отправляет сообщения не туда, куда нужно. При этом так умильно смотрела, что я тоже шёпотом согласился принимать от неё хоть сотню спама. Варвара поглядела на Ремарка сдержанно и тут же повернулась к доске. Не поймёшь, что у неё в голове.

– Привет, как дела?

– Нормально, взял читать Ремарка.

– А я Достоевского дочитываю.

Декабрь только начинается. Музыка зазвучала, но ты ещё стоишь на паркете и вот-вот начнёшь. Зритель ждёт, что увидит красивое. Или не очень, если наделаешь ошибок.

Начал читать по программе. Совсем запустил литературу. Суть второй четверти в том, что едва втянулся в учёбу, как наступает декабрь. И начинается подведение итогов. Итоговые соревнования, итоговые полугодовые контрольные, итоговое чтение учителями морали, которой нас собираются накормить на итоговом классном часе. В этом же декабре в интернете увидел новость, как заботливый хозяин кормил свинью так, что она треснула. Натурально по хребту. Хорошо, что городская олимпиада по математике в конце января. Иначе я бы лопнул от напряжения, как эта хрюшка.