Ричард Роупер - Как не умереть в одиночестве

– Ладно, – сказал Кэмерон. – Так вот, я хотел сообщить вам – и, поверьте, делаю это без всякого удовольствия, – что ужасно, ужасно разочарован… – тут его голос сломался, и Кэмерону пришлось остановиться и сделать над собой усилие, – разочарован всеми вами. Вы двое сбежали раньше времени, а вы исчезли наверху. Каким прекрасным в плане налаживания и укрепления связей мог бы получиться вечер, но результат вышел противоположный. – Он подождал, пока смысл сказанного дойдет до всех. Эндрю и подумать не мог, что Кэмерон примет случившееся так близко к сердцу. – Тем не менее… Я верю, что, если не получилось в первый раз, обязательно получится во второй. В общем, попробуем еще раз и посмотрим, что и как. Договорились? Мередит уже согласилась стать следующей. А потом, Эндрю, твоя очередь.

Эндрю мгновенно представил пятно на стене в кухне, старую разбитую софу, полное и очевидное отсутствие семьи и прикусил губу. Кэмерон продолжал разглагольствовать о бюджетах и целях, потом решил порадовать коллег офигительно тупым анекдотом о том, как они с Кларой потеряли друг друга в супермаркете, и лишь затем всем было позволено вернуться на рабочие места. Через какое-то время Пегги прислала Эндрю сообщение. « Не знаю, как ты, но я только и думала, сняли ли они «Гавань – курс на север 2».

«Тебе нужно увидеть первый акт, чтобы понять сиквел?» – ответил Эндрю.

Через минуту к нему прилетели сразу два сообщения. Первое было от Пегги: « Ха! Очень даже может быть. И забыла сказать: да насчет обеда. Куда пойдем?»

Второе сообщение пришло с неизвестного номера : «Сколько букв надо написать, чтобы ты отрастил наконец яйца и ответил? Или слишком занят? Придумываешь, как потратить сестрицыны денежки?»

Пять раз, набирая номер Карла, Эндрю давал отбой, не дождавшись соединения. Получилось только с шестой попытки. Эндрю не думал, что скажет. Просто знал, что должен покончить с этим так или иначе.

– Привет, «Синергия». – Голос прозвучал глуховато-дружелюбно.

– Это Эндрю.

Пауза.

– А, наконец-то решил позвонить.

– Эти твои сообщения… Пожалуйста… пожалуйста, не надо их больше присылать.

– Почему это?

– Потому что…

– Правда глаза колет, да?

– Что ты хочешь от меня услышать? Что я должен сказать?

– Как насчет извиниться? Это же ты довел ее до болезни. Ты все натворил. – Голос у Карла задрожал. – Ты что, не понимаешь? Она всю жизнь пыталась все поправить, но ты такой возможности ей не дал. Слишком упрям, чтобы простить, да? Это из-за тебя у нее сердце-то и не выдержало.

– Неправда, – сказал Эндрю, не веря сам себе.

– Да ты просто жалок. Ты сам это понимаешь? Господи, представляю, что бы Сэлли сейчас подумала, как бы сожалела, что поступила так… Бьюсь об заклад, она бы…

– Хорошо. Ладно. Господи, можешь оставить эти деньги себе. Я их не просил, она сама так решила. Как только получу, сразу же переведу их тебе, но прежде пообещай… что оставишь меня в покое.

На другом конце откашлялись.

– Ну что ж, я рад, что ты опомнился. И я – как ты выражаешься – оставлю тебя в покое . Но я с тобой еще свяжусь. Как только узнаю, что ты получил деньги, так сразу и свяжусь – уж ты не сомневайся.

Карл засопел, и связь оборвалась.

Водрузив на тост несколько бобов, Эндрю залогинился в чате, торопясь как можно скорее забыть разговор с Карлом.

«Парни, нужен совет относительно ресторана. Что-нибудь симпатичное, но недорогое».

Предложения посыпались через несколько минут. Изучив их, Эндрю сделал выбор в пользу некоего итальянского ресторанчика, достаточно популярного, чтобы не показывать в меню символ фунта, но не настолько модного, чтобы описывать блюда на тосканском горном диалекте.

Когда на следующий день они отправились с очередной инспекцией, Эндрю напомнил Пегги о своем предложении.

– Спешить, конечно, некуда, но все-таки, может быть, прикинешь, когда ты будешь более-менее свободна, – сказал он небрежно и даже ухитрился зевнуть – для большего эффекта.

Пегги оторвалась от венской коробки, которую она только что обнаружила под кухонной раковиной и в которой лежало завещание Чарльза Эдвардса.

– А, да. Думаю, в ближайшие две недели. Посмотрю, что там у меня в планах.

– Отлично. Конечно, посмотри. Повторяю, спешить некуда. – Эндрю уже знал, что проведет остаток дня, снова и снова проверяя почту, пока не доведет себя до кистевого туннельного синдрома.

Когда выбранный день наконец настал – а случилось это на следующей неделе, – нервы у Эндрю расшалились с самого утра. К началу рабочего дня он довел себя до такого состояния, что, когда Мередит чихнула, он машинально извинился. Попытки поговорить с собой, успокоиться, показать, что волноваться нет причины, что это смехотворно, нужного результата не дали. « Бога ради, это же просто обед!» Не помогло. Пегги провела все утро в соседней комнате, где стоял служебный сейф с изъятыми в результате последней инспекции и дожидающимися продажи невостребованными ценностями, а во второй половине дня отправилась на подготовительные курсы. Наверно, поэтому, решил Эндрю, весь день получился каким-то напряженным. Не видя Пегги, не имея возможности перекинуться с ней хотя бы парой слов, Эндрю невольно стал думать о том, что она, скорее всего, предпочтет заняться чем-то другим и не станет тратить вечер на него.