Юнус Чуяко - Сказание о Железном Волке

В тот же день, по окончании большого официального обеда у Великого Князя, в даховском отряде ударили по возам и пробили сбор. В четверть часа отряд был готов к выступлению. Даховскому отряду пришлось покинуть урочище Кбаада раньше других и выступить вниз по Мзымте к берегу моря и далее к Сочи. Еще 10-го числа войскам отряда, оставшимся на убыхской линии, на работе, послано приказание: стянуться немедленно к устью Сочи, для встречи там Его Высочества главнокомандующего. 2-й батальон черноморский был направлен туда же.

Надев походные сапоги и ранцы, да скрутив шинели через плечо, солдаты выступавшей с Кбаада колонны, увидели себя в своей сфере…

…Необыкновенное зрелище представлял вновь покоренный край в конце мая, в июне и после. Случалось, смотришь с высокой горы во все стороны: видно множество чудных долин, хребтов гор, рек и речек; среди старых, похожих на лес фруктовых садов то там, то здесь следы бывших жилищ. Но все это было мертво, нигде ни души. Местами свежие всходы хлебов еще свидетельствовали о недавнем присутствии населения; но большею частью пахотные поля заброшены и заглохли, и только обрезки стеблей прошлогодней кукурузы указывали, что и здесь некогда жили и работали люди. Не хотелось верить, чтобы на громадном пространстве, на сколько видит глаз сверху высокой горы, не было никого; между тем это было так, и все живописные виды и роскошные дары богатой природы, обезжизненные, невольно производили на зрителя впечатление более тяжелое и грустное, чем приятное.

При объезде края Его Высочества главнокомандующим, земля убыхов и вообще район, пройденный даховским отрядом, был пуст; оставались не уехавшими в Турцию только очень небольшое число семейств, преимущественно больных горцев; но и те были собраны к берегу моря. Несколько иначе было к востоку от Сочи. Джигеты и псхувцы почти не начинали выселяться; ахчипсхувцев ушло немного.

Впрочем, в то самое время, как на горах и в долинах в районе, пройденном войсками, не было ни души, в трущобах под главным хребтом, куда до наступления лета нельзя было и думать пуститься, встречались люди, которые, по выражению горцев же, «сами не знали, чего хотели». Без крова и без постоянного убежища, они бродили с места на место и поддерживали себя, вырывая из земли запасы, зарытые прежними жителями. Бродяги эти были остатки шапсугов, ахчипсхувцев и преимущественно абадзехов; но ни одного убыха, ни одного джигета. Два последние племени выселились как нельзя более добросовестно, можно сказать разом. Наконец, в верховьях реки Псезуапе, в котловинах, обставленных со всех сторон горами, суровыми в высшей степени, оставалась не выселившеюся небольшая масса хакучей.

Хакучи в то время заинтересовали всех в отряде; особенно много расспрашивали и рассказывали об их оригинальной жизни и обстановке. Впрочем, трудно было добиться до сведений подробных и верных. «Вот выложи хакучинцу хоть сто рублей, да все мелким серебром, — говорили, бывало, шапсуги и убыхи, — он и тогда не решится передать, что и как у них делается». Обстоятельно знали только то, что хакучи вовсе не составляли самостоятельного племени: это был сброд отовсюду с гор людей, которые, по разным причинам, не могли ужиться в прежней среде. Здесь было много беглецов абадзехов, шапсугов, наших казаков и солдат. Удалившись в котловины, обставленные горами, суровее которых трудно себе что-нибудь представить, они издавна образовали как бы отдельное гнездо и жили совершенно особою жизнью. С соседями сношений дружеских у них не было никаких; напротив, вечная вражда беспрестанно выражалась кровавыми столкновениями. Но и столкновения эти были не лихие набеги, не открытая борьба, а разбойничьи выходки. Убыхи, шапсуги и абадзехи утверждали, что против хакучей они держали кордон более бдительный, чем против русских, и до того ненавидели их, что давно упрашивали двинуть в землю хакучей войска, многие вызывались сами, безвозмездно, быть проводниками и заранее высказывали удовольствие при виде хакучей побежденных и разоренных. Вообще, не участвуя в войне против русских, не вступая ни с кем ни в какие союзы, они тщательно соблюдали строжайшую замкнутость: не выходя сами из пределов своих, никого и к себе не впускали. Не христиане, не магометане, они в одно и то же время ставили на полях и на кладбищах кресты и исполняли различные магометанские, даже языческие обряды. Одним словом, чтобы охарактеризовать хакучей, достаточно сказать, что убыхи, шапсуги и абадзехи называли их «хищниками», «голыми».