Нгуен Бонг - Избранное

Он не дал мне даже ответить и заговорил снова:

— И все-таки, я надеюсь, между нами сохранятся добрые отношения, ведь мы — земляки.

В голосе майора я услышала непривычные, умоляющие нотки. Он, как и все его соратники, испытывал панический, почти животный страх!

Я вернулась к себе. На этот раз даже темная и мрачная камера показалась мне светлее, я ощущала близкую свободу.

На следующий день я услышала голос охранника:

— Нгуен Тхи Фыонг, с вещами на выход!

Я отказывалась верить, неужели меня действительно освобождают? А может, они просто хотят перевести меня в другую тюрьму?

Я быстро собралась, попрощалась с подругами. Они-то не сомневались, что я выхожу на свободу, и радовались за меня. Глядя на них, и я поверила в свое освобождение!

И только в этот момент я по-настоящему поняла, как я привязана к своим товарищам!.. Сквозь ужас мучительных годов, проведенных в неволе, стоивших мне здоровья и многих душевных сил, я все равно видела, что только здесь стала настоящим, закаленным бойцом, и помогли мне в этом мои соратники, мои друзья, раскиданные по всем тюрьмам, лагерям и ссылкам. Этих лет, проведенных в застенках, мне не забыть никогда, как не забуду я до конца дней своих всех людей, которых мне послала судьба за четыре долгих года тюремной жизни.

Предполагая, что меня скоро выпустят, Хоа уже успела мне дать кучу советов. Но мне еще раз хотелось встретиться с ней, попрощаться и попросить ее передать привет Хоангу, когда она будет отправлять письмо на Пуло-Кондор. Я готова была разделить с Хоангом все тяготы жизни на далеком острове, ведь в каторжной тюрьме условия, наверное, еще ужаснее. Мне хотелось, чтобы весть о моем освобождении поскорее дошла до него. Я представляла, как он обрадуется. И, конечно же, сообщит ему об этом Тхань.

Я представляла себе, как обрадуются, узнав о моем освобождении, товарищ Там, Мон и малыш Хынг и все-все мои товарищи по лагерю Ле Ван Зует! Обрадуется и Тхюи — ведь я обещала ей найти в освобожденной зоне ее друга.

Нужно непременно разыскать мать Ба Тыой. С тех пор, как мы последний раз виделись в дымном карцере тюрьмы Тхудык, я ничего не слышала о Ба и не знаю, жива ли она. Может, ее уже нет в живых?

Минуты бежали быстро. Я вспомнила события последних лет, перебирала в памяти всех друзей и знакомых. Мне хотелось попрощаться с каждым из них, но за мной уже явился майор Фыок.

— Ну, быстро, быстро! Собирайтесь! — сказал он, заглянув ко мне в камеру.

Я еще раз окинула взглядом всех, кто был в камере, и вышла вслед за охранником. На улице уже собралось человек двадцать, они ждали меня. Мы молча переглянулись и вместе вышли из ворот тюрьмы.

Очутившись на улице, я распрощалась с товарищами и села в такси. Передо мной был знакомый город, шумный и веселый. Оживленные улицы манили к себе, но путь мой был избран давно: как ни хотелось мне повидать мать, бабушку и остальных родственников, я знала, что, если меня выпустят, я должна тут же «исчезнуть», уехать в освобожденную зону, а для этого надо сначала связаться с товарищами.

Я долго перебирала в памяти друзей: мать Дыка, супруги Шау — четыре года прошло, живы ли они? — в конце концов решила отправиться к матери Хонг Лан. С тех пор как меня арестовали, она больше всех заботилась обо мне. Это была очень энергичная женщина. В какую бы тюрьму меня ни переводили, она довольно скоро находила меня и присылала передачу либо добивалась свидания. Когда мы встречались, она после вопросов о моем здоровье всегда говорила: «Дома все в порядке, все живы в здоровы!»

Я понимала, что она имеет в виду не только моих родных, но и дает таким образом знать, как обстоят дела у товарищей по работе.

Когда арестовали Хоанга, она долго не появлялась, а когда пришла ко мне, то прежде всего сообщила:

— Хоанг тяжело заболел, но все остальные здоровы!

Итак, я решила поехать к ним, хотя мать Хонг Лан предупредила меня, что ее старший сын вернулся в Сайгон и теперь служит в Генеральном штабе — он получил чин лейтенанта.

Добравшись до места, я рассчиталась с шофером и направилась к дому. Мать Хонг Лан засияла от радости, увидев меня.

— Ты? — изумленно воскликнула она. — Ну что же стоишь, заходи!

Я вошла в дом, хозяйка шла за мной следом, спрашивала меня о здоровье, о том, когда меня освободили. Она провела меня на второй этаж, предложила вымыться и дала одежду Хонг Лан, чтобы я могла переодеться.

Когда я привела себя в порядок, мать Хонг Лан поднялась ко мне. Она стала расспрашивать меня, что я намерена теперь делать, куда отправиться, не думаю ли вернуться домой. Я ответила, что хотела бы уехать туда, где Лан, и она одобрила мое решение, сказала, что поможет мне добраться.