Юй Хуа - Месяц туманов

Хэй очень нравилась эта толстуха. Вечером, когда заведение закрывалось, Хэй укладывала её с собой, они обсуждали мужчин и женские дела. Толстуха была женщиной грубоватой, но проницательной. Как-то она поинтересовалась, почему Хэй с мужем не спят вместе, и Хэй излила ей душу.

В ресторан часто заходил Лайшунь, общался с хозяевами и работниками, выпивал по три стопки подогретого вина и задумчиво созерцал столб света, падавший в зал через дыру в крыше. Хэй отправляла толстуху мыть чашки, а сама садилась за стол, пила вино и молчала.

Однажды вечером Хэй взяла толстуху с собой домой ночевать, а Муду снова остался в ресторане. Старый повар спросил его:

— Муду, почему ты не идёшь вместе с женой? Ты мне не доверяешь?

— Что здесь спать, что там, какая разница?

— Большая! Жене твоей и прижаться не к кому!

Муду рассмеялся:

— Да мы уже в возрасте и не молодожёны!

Старик продолжал:

— В возрасте? Тебе что, столько же, сколько мне? Да я в твои годы и на одну ночь вне дома не оставался.

Муду снова ухмыльнулся:

— Да я иногда возвращаюсь, и всё проходит как надо, раз в месяц или в полмесяца, полный порядок!

— Ну что ты за мужик! А слово ласковое жене сказать? В уездном центре по дамбе за городом супруги каждый вечер вместе прогуливаются. — Повар вздохнул и добавил: — Всё-таки в городе и в деревне порядки отличаются.

Когда Муду спал в ресторане, Хэй несколько раз посылала туда посреди ночи толстуху за какой-нибудь вещью. Один раз по возвращении служанка имела такой вид, будто её обидели. Хэй притворилась, что ничего не заметила.

Вечером пятнадцатого дня восьмого лунного месяца [9] На 15-й день 8-го лунного месяца приходится традиционный китайский праздник середины осени. луна на небе была особенно круглой. Все сидели по домам, ели лунные пряники, [10] Лунные пряники — непременный атрибут праздника середины осени. Круглые по форме, они напоминают луну, которой принято любоваться в этот день. чистили арахис и каштаны. Клиентов в ресторане в тот день было крайне мало. Старик повар уже после обеда вернулся к себе домой в уездный город, толстуха навела порядок пораньше, расставила на каменном столе у ворот вино и сласти, чтобы вместе с хозяевами отпраздновать, но Хэй нигде не было видно. Муду сказал:

— Почти наверняка пошла в школу. Лайшунь там сегодня совсем один, она пошла его позвать.

Но время шло и шло, а она не возвращалась. Муду послал толстуху проверить. Вернувшись, та доложила, что школьные ворота заперты и ни души там нет.

В это время за пятьдесят ли оттуда в горной деревушке произошёл один случай. У входа в деревню пронзительно закричал ребёнок:

— Эй, скорее сюда! Смотрите, как интересно! Повязали одной верёвкой, староста уже там!

Сидевшие по домам и евшие лунные пряники жители подумали, что к ним приехал циркач с обезьянками, чтобы порадовать сельчан в эту праздничную ночь, или что с гор вернулся охотник и принёс какого-то диковинного зверя или птицу. Все разом выбежали посмотреть, в чём дело. В брошенной хижине на бахче, что за ручьём, через который был перекинут мостик из одного ствола ивы, прятались связанные верёвкой голые мужчина и женщина, едва прикрытые одеялом. Староста вёл допрос.

— Откуда вы?

— Из Сычуани.

— Зачем пришли сюда?

— Шли домой, стемнело. Решили провести ночь здесь.

— Кем вы друг другу приходитесь?

— Супруги.

— Чем докажете? Есть с собой брачное свидетельство? Или вы любовничаете не по закону? Может, ты работорговец, обманом похитивший эту женщину?

— Нет же. У меня есть документ с печатью. Мы работаем не дома и торопились вернуться к празднику, но не успевали…

Слова звучали убедительно, староста развязал путы, выпроводил зевак и вернул одежду. Но деревенские посчитали, что даже если они супруги, которым пришлось заночевать вне дома, то всё равно они виноваты в том, что испортили сельчанам настроение, оказавшись в такую прекрасную ночь рядом с их деревней. Поэтому в наказание парочку окатили с головы до пят ведром холодной воды. Те вскрикнули и припустили по дороге. Оступившись, женщина упала и охнула. Мужчина помог ей встать и нетерпеливо сказал:

— Нужно бежать. Тогда мы вспотеем и холод не проникнет в кости!

Женщина подняла голову и побежала, поддерживаемая спутником. Она не знала, как далеко бежать и что ждёт её в конце пути — горечь или сладость, страдание или отрада?

(Впервые опубликовано в журнале «Жэньминь вэнъсюэ», 1985, № 10.)