Юй Хуа - Месяц туманов

Мать сказала, что, конечно, так.

— Значит, так, — продолжала Четвёртая, — а Маленькая?

Мать сказала, что нет. Во-первых, она попала в дом не после свадьбы, во-вторых, её не купили как служанку, значит, она никто.

— Ну тогда я не понимаю! — с ещё большим запалом заявила Четвёртая. — Если она не из дома Хоу, почему она может забирать с собой члена семьи Хоу?

— Кто сказал, что она может забрать кого-то из дома Хоу? — мать, конечно, была на это не согласна. Пусть мы будем бедняками, но мы не позволим какой-то певичке забрать нашу дочку!

— Четвёртая! Я никому не позволю тебя забрать. Не беспокойся, девочка. Это тебя не коснётся. Мне не составит труда её выпроводить. Ведь всё дело в деньгах!

Тот день, когда Маленькая покидала дом, я до сих пор помню во всех деталях. Накрапывал мелкий дождь, никто не вышел её проводить, ей только сказали, что за воротами её ждёт рикша. Маленькая с двумя чемоданами вышла из бокового дворика. Слуги попрятались по углам и исподтишка за ней наблюдали, никто не помог ей нести чемоданы. Расстроенной она не выглядела, шла свободно и естественно, словно она собиралась за покупками. Но только на этот раз, дойдя до середины двора, она нарочно замедлила шаги, глянула вокруг и очень грустно сказала:

— Я ухожу!

Потом быстрым шагом пошла прямо к воротам. В это время мать у нас в детской сидела с отсутствующим видом, как будто прислушивалась к шагам Сяодир. Попрощался только я. Я в это время стоял на стуле и наблюдал в окно. Когда Маленькая проходила через наш двор, я крикнул ей в спину:

— Маленькая! — голос у меня был громкий, пронзительный и противный. Она явно меня услышала, но никак не отреагировала. А мать подошла ко мне и слегка хлопнула по попе.

Маленькая ушла, и с тех пор мы о ней не слышали. Седьмая тётя о ней беспокоилась и как-то ненароком сказала матери:

— Боюсь, что этот суд хорошим не кончится! Лучше бы мы уладили дело деньгами. Боюсь только, что пострадавшие потребуют заплатить смертью за смерть!

При этом тётя вздохнула.

— Мы, во всяком случае, дали ей столько денег, что хватит не на один суд, — совершенно спокойно сказала мать.

А отец? Он вообще никак не отреагировал на уход Сяодир, как будто это его не касалось. Он ходил на работу, возвращался домой, ел, спал, не проявляя ни малейшего беспокойства. Он вёл себя как глупец, делал вид, что ничего не произошло. С тех пор я глубоко возненавидел безответственность мужчин! Благородный человек, пример для нас! А что о нём думают, ему безразлично. Я, во всяком случае, не собирался у него учиться. Кто поручится, что он больше никого не приведёт в дом?

Хотя он, скажем так, вёл себя равнодушно, тем не менее следил за тем, как идёт судебный процесс. Сейчас появилась другая обвиняемая: до смерти потерпевшую довела некая Сун Яньфан, проживавшая в то время в боковом дворике в семье Хоу. Барышня Ван Сысы считала, что Сун Яньфан пользуется у хозяина доверием, поэтому обратилась к ней за помощью. Вот так слепили этот сюжет. В первые дни газеты писали об этом, но очень быстро интерес угас. Горячей новостью стала новость о продаже одной иностранной аптекой героина (который китайцы в то время называли «белым порошком»). Так вот, в газетах утверждалось, что этот белый порошок делается из черепов мертвецов. И опять утренние, вечерние газеты, еженедельники и иллюстрированные журналы принялись обсуждать, действительно ли этот белый порошок изготавливается из черепов мертвецов. А о суде, связанном с убийством барышни Ван Сысы, все уже забыли.

Но вот в один прекрасный день в дом, как ветер, ворвался Четвёртый дядя, сын моего Третьего деда, и сообщил потрясающую новость:

— Вы знаете, что Сун Яньфан выиграла суд, связанный с барышней Ван Сысы? Пострадавшие отозвали своё заявление, указав, что ничего не произошло, что с Ван Сысы всё в порядке. Сейчас появились афиши, что она снова поёт свой «Поезд-экспресс» в дансинге «Виктория». Вот и скажите, какими способностями обладает эта Сун Яньфан!

Как стало известно Четвёртому дяде, после того как Сун Яньфан покинула наш дом, она побывала у адвоката Юань Юаньюаня. Неизвестно, о чём они разговаривали, но в результате пожали друг другу руки. Как раз в это время снова появились афиши, что Ван Сысы выступает со своими песнями. Ложная тревога послужила хорошей рекламой для тяньцзиньских господ. Ну а что касается знаменитого адвоката, то он без дел не остался, ему поручили новое дело, ещё более выгодное, чем наше.