Ли Льеж - Марионетки в ящике

В моей стране было немыслимо принять от мужчины часть его одежды и надеть её на себя. Но я с благодарностью закуталась в куртку, хранящую тепло человеческого тела, кожаную снаружи и меховую внутри. Она пахла Куницей: странный запах, тревожный, но не неприятный.

– Ты мог бы сделать это как-то менее заметно, – пробормотала я, не смея поднять глаза выше синей рубашки.

– Что именно? – Куница, казалось, был удивлён.

– Выманить меня из комнаты… – я и сама понимала, как глупо это звучит, но подбирать слова на чужом языке мне всегда было трудно.

Куница повернулся лицом ко мне. Я увидела ряд костяных пуговиц, отглаженный воротник, тёмную шею и волевой, совсем не мальчишеский подбородок. Какой же он высокий! Я и до плеча не достаю…

– Мне просто хотелось поговорить с тобой наедине, – со вздохом проговорил Куница, – это ни от кого не тайна. Как ты?

Не зная, что на это ответить, я неопределённо пожала плечами. С головы Хины слетела шапочка, я торопливо нагнулась, чтобы её поднять, Куница нагнулся тоже, и наши пальцы встретились. Да что происходит?!

– Всё хорошо, – ответила я, отдёрнув руку и неловко поднимаясь. Интересно, он заметил, что у меня кривоваты ноги? Конечно, заметил, это все замечают, здесь не Япония, где каждая вторая девушка – кривоножка. А у Козетты такие тонкие, такие изящные щиколотки.

– Ты так же хорошо себя чувствуешь, как и Бен? – уточнил Куница.

Вопрос был задан шутливым тоном, но я понимала, что это не шутка.

– Надеюсь, получше. Как думаешь, что с ним?

– Подменили, – сказал Куница как о чём-то само собой разумеющемся.

Наконец-то я решилась посмотреть ему в глаза! Правда, для этого мне пришлось запрокинуть голову.

– Я знаю кое-что о твоей подруге, – вдруг сообщил Куница.

Я моргнула.

– Что?

– Она умерла и вселилась в эту куклу, чтобы быть с тобой, – Куница с улыбкой посмотрел на бледное личико Хины, – никак иначе она не могла последовать за тобой в другую страну.

– Это кукла тебе сказала? – я не понимала, почему он снова заговорил об этом, ведь очевидно же, что всё, связанное с Хиной, доставляет мне только боль…

– Не совсем, – Куница снова смотрел на меня, – я не знаю, как объяснить тебе, чтобы ты поняла. А может, ты и так всё знаешь? Мой народ считает, что духи умерших охраняют и защищают тех, кто остался в живых. Обычно духи вселяются в тела зверей или птиц… но иногда и в особых кукол, которых изготавливают из дерева и соломы, чтобы они охраняли поселение и его жителей от злых духов. Увидев эту куклу, я сразу понял, что она – твой хранитель.

– … Да, – подумав, откликнулась я, – это похоже на то, во что принято верить в моей стране. Так ты тоже не здесь родился? Что за народ, о котором ты говоришь?

– О, мы сами называем себя сыновьями ветра, наследниками равнин, повелителями рек и истинными хозяевами рощ, ведомыми волей предков… – сказал Куница, загадочно улыбаясь.

– Звучит внушительно, – согласилась я.

– Внушительно… Но коренные жители Европы придумали для нас другое название, далёкое от поэзии. Они зовут нас индейцами.

– Индейцами?..

– Слышала что-нибудь про индейцев?

Я неуверенно кивнула. В Японии никто знать не знал о каких-то там индейцах, но теперь, в моей новой жизни, их иногда упоминали. Якобы это какой-то дикий народ, живущий на другом континенте, где нет ещё и следа цивилизации. Индейцы ходят нагишом, они агрессивны и кровожадны. Ничто из этого нельзя было хоть как-то притянуть к Кунице. Кроме, может быть, имени.

– А тебя на самом деле зовут Куницей?

– Да, это единственное прозвище, которое у меня было. В возрасте 12 лет мальчикам нашего племени принято было давать настоящее, взрослое имя, но меня похитили за несколько месяцев до этого события. – сказав это, Куница слегка поморщился.

– Кто похитил?

– Англичане, – Куница скривился ещё заметнее. – А конкретно – один богатый офицер, который считал себя моим благодетелем. Взрослых убили, а меня привезли как трофей. Ну и в качестве опытного образца для научного эксперимента: можно ли воспитать из дикаря полноценную, всесторонне образованную личность. Как думаешь, им удалось?

– Удалось, – я не знала, что ещё ответить на этот провокационный вопрос, и быстро добавила. – А я полтора года работала служанкой в доме одной богатой госпожи. Когда к ней приходили гости, я должна была выходить к ним навстречу с набелённым лицом и в цветастом китайском халате…

Я вспомнила и сама чуть не скорчила гримасу. Ну и вид у меня был в аляповатом одеянии из шёлка, маскирующемся под наряд гейши!