Ли Льеж - Марионетки в ящике

Есть вещи, в которые почти невозможно поверить. Например, Куница, целующий мою руку, – это что-то из области диких фантазий, а не реальности. В моей стране никто никого не целует, поскольку это верх неприличия. Матери не целуют своих детей, братья не целуют сестёр. Нравы европейцев не столь строги, но даже просвещённые люди Запада не целуются просто так, без всякой причины. С чего это Кунице вздумалось прижиматься губами к моей руке?

Я ничего не поняла, испугалась и решила просто забыть этот чудной и двусмысленный эпизод. И ничего у меня, конечно, не получилось. Люди порой ведут себя так странно, что лучше даже не искать объяснения их поступкам. Но просто взять и вычеркнуть их из своей памяти невозможно.

А что я сделала? Я всего-то призналась ему в подлоге. Или как это называется, когда берёшь что-то, принадлежащее человеку, без его согласия, и оставляешь взамен что-то своё. Мне нужно было кому-то об этом рассказать, а выбор тут небольшой: или Куница, или Козетта. Вот и рассказала, получив вместо слов порицания или утешения поцелуй руки. Наверное, я совсем не разбираюсь в людях.

Вчера ночью, когда Козетта ушла спать, мы с Хиной ещё долго сидели на ступеньках и вглядывались в звёздное небо. Непонятно отчего мне было очень хорошо, уютно и спокойно. Хина расслабленно лежала на моих руках, вглядываясь в осеннюю черноту, и слегка улыбалась краешками губ. За минувший год я научилась узнавать и чувствовать её улыбку.

Странно, что с этой Хиной мы провели почти столько же времени вместе, сколько и с настоящей Хиной, которая уже мертва. Письмо от родителей моей подруги, переславших мне последнюю память о ней, было деловым и коротким: кажется, там было написано, что Хина сама просила перед смертью вернуть эту старую куклу мне. Удивительно знать, что она помнила обо мне в последние дни своей жизни и просила о чём-то для меня.

Ночью я спала очень крепко и без сновидений. Выйдя утром на балкон, сразу нашла глазами плохо утоптанный холмик внизу. Я почему-то подумала, что Бен, которому «посчастливилось» жить прямо над недавней могилой, тоже должен сейчас стоять на балконе и смотреть вниз. Но на соседнем балконе никого не было.

Когда я умылась, оделась и вышла из комнаты, то сразу столкнулась с Козеттой. Она выглядела хорошо отдохнувшей и ещё более привлекательной, чем вчера. Интересно, сколько у неё с собой платьев? Сегодня она снова была одета по-праздничному: в голубой шёлк и многослойный тюль.

– Доброе утро, – поприветствовала меня Козетта, улыбнувшись слегка смущённо, – ты давно проснулась?

– Только что, – ответила я, тоже испытывая это странное смущение, – пойдём вниз?

Мы спустились в гостиную, где нас уже поджидала улыбчивая Доротея с полным набором посуды и яств для завтрака.

– Здравствуйте, молодые госпожи! – экономка наградила нас обеих невероятно широкой улыбкой. – Присаживайтесь к столу!

– Спасибо, – поблагодарила Козетта, склоняясь над блюдом с дымящимися пышками. – Подозреваю, что это очень вкусно.

– Сегодня будет интересный день! – неожиданно решила продолжить беседу Доротея. – Позавтракайте с удовольствием!

Мы с Козеттой разом перестали любоваться пышками и переглянулись. Доротея действительно начала разговаривать намёками?

– А что произойдёт? – осторожно спросила я, не отводя взгляд от лица Козетты.

– Сегодня должен прибыть наш хозяин, наш господин, – охотно объяснила экономка, протирая салфеткой и без того безупречно чистые чайные чашки. – Он просил передать, что очень раскаивается из-за столь длительной задержки и умоляет его простить.

…И моё хорошее настроение, казавшееся таким безмятежным и упоительным, в одну секунду рассыпалось в прах.

Козетта так крепко стиснула резную спинку кресла, что побелели костяшки пальцев. Её лицо приобрело странный зеленоватый оттенок.

– А когда он приедет? – неестественно спокойным голосом спросила она.

– Хозяин уже здесь, но пока не может появиться перед вами, – сообщила Доротея, – пожалуйста, наберитесь терпения. И предупредите молодых господ!

Экономка поклонилась, взяла пустой поднос и вышла из комнаты. Мы с Козеттой так и не присели: новость оказалась слишком неожиданной. Несколько мгновений мы стояли, встревоженно глядя друг на друга, пока в холле не послышались шаги, возвещающие о прибытии мальчиков.

– Доброе утро! – влетевший в гостиную Ли сиял, как храмовый колокол. – Вот это денёк вчера был, да? Поверить невозможно!