Ли Льеж - Марионетки в ящике

Каким-то образом слабый хнычущий мальчик за ночь превратился в довольного жизнью подростка. Похоже, убийство Бодлера нас всех нас подействовало как хорошая порция опиума. Интересно, что будет, когда эйфория сменится реакцией угасания?

– Сегодня денёк будет ещё веселее, – обрадовала его Козетта, кивнув вошедшему следом Кунице. – Доротея уже известила нас, что хозяин дома прибыл и желает с нами познакомиться.

– Значит, сегодня? – нахмурившись, переспросил Куница. Он был одет в чёрные брюки, свободную тёмно-синюю рубашку и куртку. Глядя на него, я впервые подумала, что европейская манера одеваться местами не так уж нелепа. Чушь, конечно, странные мысли.

– Сегодня, – кивнула Козетта, – только не знаю, когда точно. Где Бен?

– Спускается, – отозвался Куница. Он первым занял своё место за столом и потянулся к пузатому фарфоровому чайнику. – Садитесь, девочки. Нужно подкрепить силы.

– Вот и Доротея так сказала… – вспомнила я.

Ли, снова сделавшись испуганным мальчиком, посмотрел на меня совершенно круглыми глазами.

– Вы что, не боитесь? – тоненьким голоском пропищал он. – А что если сегодня нас всех убьют?..

– А зачем? – Куница пожал плечами и надкусил поджаристый тост с ломтиком огурца. – Слишком мудрёная комбинация для подготовки группового убийства. Чтобы избавиться от нас, достаточно было всех отравить этим великолепным чаем.

– А если нас заставят делать что-то ужасное? Или непристойное? – не унимался Ли. – Я не собираюсь!..

Тут Козетта фыркнула, и я тоже улыбнулась. Не то чтобы предположения Ли были начисто лишены логики, но, высказанные вслух, они казались неправдоподобными. Что бы ни было в планах у Создателя, гадать об этом не имело смысла.

– Доброе утро, – нейтрально поздоровался Бен, входя в гостиную, – что на завтрак?

– Пышки, – ответила Козетта, спрятав смешок. – С тобой теперь всё нормально?

– Как и всегда, – отозвался Бен.

Что-то с ним было не так, и это заметила не только я. Куница тоже посмотрел на Бена задумчиво, а Козетта с подозрением. Но никто ничего не сказал.

Пышки были умопомрачительно вкусными. Кажется, прожив здесь всего неделю, я начала толстеть. В Японии я ни разу не видела толстых людей, а всё потому, что там не имелось таких вкусных пышек, сладостей, бисквитов.

После завтрака никто не знал, чем себя занять. Мы чувствовали себя скованно, как перед экзаменом. Доротея уже унесла пустые тарелки, а мы всё не расходились и сидели, стараясь придвинуться поближе к огню. Вчера погода была ясной и солнечной, а сегодня вновь стало пасмурно: небо затянули низкие тучи, лес вдали стал казаться седым. В воздухе замелькали «белые мухи» – первый снег в этом году. Что ж, немудрено.

– Я попрошу отца, чтобы вас не сажали в тюрьму, – тихо обнадёжил нас Ли, – я скажу, что вы не нарочно убили Бодлера. И вы подтвердите, пожалуйста, что он первым вынул пистолет, а мы просто оборонялись!

– Никого из нас не посадят в тюрьму, – твёрдо сказал Куница, – не думай сейчас об этом. Вообще постарайся ни о чём не думать.

– Это невозможно! – возразила Козетта, занявшая на диване положение полулёжа. – Тут хочешь – не хочешь, а заволнуешься. Подумать только, как мы близки к разгадке…

– Или не близки, – ровным голосом добавил Бен.

Он и раньше-то был не очень разговорчивый, а теперь совсем утратил потребность в общении. Сидел на стуле прямо, как полено, и смотрел точно перед собой.

Я быстро глянула на Хину, она ответила мне понимающим взглядом. Мёртвым открыто больше, чем живым, так что Хина, наверное, уже знает, чем закончится этот день. Но сказать мне не может. Или я к ней глуха.

– Хочу подышать снегом, – перевёл тему Куница, – здесь слишком жарко.

Жарко? Я бы не сказала. Всего лишь тепло. Но Куница, поднимаясь, выразительно посмотрел на меня, и внутри что-то дрогнуло, как маленький зверёк при виде хищника. Может я и не сильна в намёках и знаках, но этот взгляд просто нельзя было понять двояко: Куница хотел, чтобы я пошла с ним. Он хотел, чтобы я пошла с ним!

Кажется, в этот момент я ужасно покраснела, Козетта наморщила нос и отвернулась, а Ли удивлённо спросил: «Что?». Бен холодно проводил взглядом покинувшего гостиную Куницу, и я чувствовала этот взгляд на своей спине, когда встала и пошла за ним.

Снаружи было по-настоящему морозно. Я не смогла сдержать дрожь и ещё на пороге обхватила себя руками. Куница молча протянул мне свою куртку. Сам он жмурился от удовольствия, подставляя лицо «белым мухам».