Эдвард Кэри - Кроха [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Этот спящий господин, – со смехом сказал Жорж, – восковая копия Сиприена Бушара, мастера росписи по фарфору. Он выиграл в лотерею.

А лотерея, как объяснил мне Жорж, разыгрывалась каждые полгода. Это было шумное публичное событие: в мешок складывались бумажки с именами, и тот, чье имя вытаскивали, становился новым экспонатом музея восковых фигур. До сих пор было три победителя лотерей: судомойка, парикмахер и мастер по росписи фарфора. Их расставили в зале среди знаменитых и одиозных персонажей. Судомойка рядом с убийцей, парикмахер рядом с вором, художник по фарфору рядом с невестой-утопленницей.

– Ну и задумка! – покачала я головой.

Все шумы расширенного Обезьянника, его трескотня и перестуки, его беспорядочные голоса и отголоски были мне в новинку. Той ночью после того, как посетители покинули здание, я примостилась на лежанке в своей мастерской и вслушивалась в дыхание здания, которое производило массу странных звуков – так дом разговаривал, и так бывало всегда раньше, но теперь звуки были совершенно иные, в них слышались новые жалобы, поэтому как только я собиралась наконец уплыть по волнам сна, так меня будил новый звук. И вскочив и вслушиваясь, я не сомневалась, что услышала чьи-то шаги неподалеку.

Звуки возвращались каждую ночь, когда я лежала на своей лежанке: кто-то бился в стенку и царапался. Иногда, в полусне, мне казалось, что кто-то пробрался ко мне в комнату. И я в испуге вскакивала и глядела на дверь: иногда она оказывалась приотворена, хотя я всегда перед сном ее плотно закрывала. Наверное, успокаивала я себя, это мой хозяин бродит по дому.

Однажды ранним утром я проснулась, когда свет едва брезжил в оконце, и вдруг осознала, что не одна. Кто-то сидел на стуле передо мной.

– Привет! – произнесла я.

Ответа не последовало.

– Кто здесь?

Но вошедший не издал ни звука.

– Это ты, Жорж? Не глупи, что ты тут делаешь?

Но тот лишь молча смотрел на меня. Когда от утренней зари в комнате стало чуть светлее, я различила едва заметный абрис чепца. Маленькая женщина.

– Это ты? – воскликнула я. – Елизавета! Ты пришла ко мне!

Но она ни слова не вымолвила.

– Ку-ку! – вспомнила я нашу детскую игру.

Никакой реакции. Рассвет уже сиял вовсю, и я постепенно рассмотрела сидящую фигуру. На ней было черное платье и белый чепец, а на груди красный круг с буквой К в центре – сейчас все работники в доме носили такие. С каждой секундой я различала больше деталей. Женщина смотрела на меня черными блестящими глазами.

– Вы кто? Зачем вы пришли?

Но она просто сидела и смотрела немигающим взглядом.

– Прошу вас, не молчите. Поговорите со мной. Зачем вы здесь?

Но она смотрела и смотрела.

Тогда я подалась вперед и слегка ткнула ее, а она качнулась, упала на пол и осталась лежать неподвижно.

Я нагнулась и потрогала ее волосы. Волосы сползли с головы.

Я вскрикнула.

А потом поняла: странная лысая женщина была не живая, а совершенно мертвая и никогда не была живой, потому как это была кукла. Кукла-коротышка, сделанная не из воска, а из дерева, одетая в полотняное платье, со стекляшками-глазами, вставленными в лицо. Я усадила ее на стул. Она оказалась довольно тяжелая и неуклюжая, ее конечности болтались в разные стороны. Кто-то подложил ее ко мне в комнату, чтобы напугать меня. Какое жуткое, отвратное лицо! На меня таращились невидящие глаза. Я водрузила ей на голову парик, хотя мне было неприятно до него дотрагиваться. Когда я вернула несчастной кукле более-менее нормальный вид, дверь скрипнула, и кто-то, кто все это время прятался за ней, бесшумной тенью метнулся через мастерскую моего наставника в коридор. Я поспешила следом, направляясь за скрипом половиц, точно дом указывал мне путь, желая, чтобы я настигла злоумышленника. Я остановилась у ведущей на старый чердак лестницы, оказавшись на рубеже запретной территории. Но в ту минуту я не думала, что чердак представляет смертельную опасность – теперь меня уже ничто не могло остановить. Я медленно двинулась вверх по скрипучим ступенькам, осторожно делая шаг за шагом. Встав на верхней ступеньке и оглядевшись, я никого не увидела во тьме. Но затем, спустя довольно долгое время, уже когда мое дыхание выровнялось, заметила в кромешной темноте небольшое пятно, которое двигалось ко мне и становилось чуть светлее. И у него было имя, о, его звали, да-да, Эдмон Анри Пико!