Марат Валеев - Лекарство для тещи

Над озером повисло тягостное молчание.

— Да нет, уже не вынырнет, — нарушил тишину Шевчук. — Что он, дядька Черномор, что ли, или Ихтиандр какой? Уже не меньше получаса прошло, как он утоп. Нет, кирдык нашему козлу. Раки его уже едят.

— Я би на его мэсте нэ виниривал, — угрожающе пошевелил усами Шота.

— Конечно, зачем человеку два раза тонуть, — согласился Суханкин. — Ну что, сироты, у нас там, вроде, еще осталось чего-то? Пойдем, помянем шефа, будь он неладен, да в город надо, в ментовку, пусть этого утопленника ищут, кому положено…

— Вот только кого теперь нам главк посадит вместо него? — спросила сама себя Вика и мечтательно зажмурилась. — Хорошо бы кого помоложе, да неженатого… Отстань, Шота!

В камышах тихо и злобно плакал Козловский, облепленный комарами и пиявками…

— Аркадий Петрович, можно?

— Ну чего тебе, Махонькин? Опять будешь просить повысить зарплату?

— Да не мешало бы, Аркадий Петрович. Но я не за этим.

— Или жаловаться будешь, что премию тебе срезали ни за что?

— Да, ни за что!

— Если бы ни за что, ты бы вообще ее не получил, Махонькин. А так тебе все же половину премии оставили. Свободен, Махонькин!

— Да что вы, ей Богу, Аркадий Петрович! Вовсе не из-за премии я к вам пришел.

— А тогда из-за чего? А, ты же спишь и видишь себя завотделом, Махонькин! Но я тебе уже говорил, что это не твое. Не дорос ты еще до этого уровня. Работай над собой, Махонькин, работай!

— Да сколько же можно… И все на одном месте. Вон вы Серапионова уже своим замом сделали, Аркадий Петрович. А начинали мы вместе с ним. Несправедливо это. Но я все-таки не за этим.

— А за чем? Что ты мне голову морочишь?

— Аркадий Петрович, вы, я знаю, все знаете…

— Так уж и все. Ну, выкладывай давай, чего тебе надо.

— Скажите, какой с наследства берут подоходный налог?

— А что за наследство? Откуда? Танечка, принеси-ка нам чаю. Да с лимоном!

— Ну, допустим, пять миллионов. Тетка оставила, в Канаде.

— Долларов?

— А в Канаде тоже доллары?

— Ну да. Пять миллионов канадских долларов! Здорово! Кстати, как тебя… Ну да, Сергей. Сергей, что ты там говорил про повышение зарплаты? Танечка, подготовь приказ о повышении оклада Махонькина на тридцать… Нет, на пятьдесят процентов. А как звали тетеньку вашу, Сергей?

— Какую тетку, Аркадий Петрович?

— Ну, канадскую? Которая с пятью миллионами?

— Да дались вам эти пять миллионов! Вот повышение зарплаты на полста процентов — это я понимаю! Это не по-детски! Спасибо, Аркадий Петрович!

— Да ну, пустяк! Нам с вами, Сергей Ильич, давно следовало подружиться. Кстати, как вы думаете распорядиться этими миллионами?

— Да, собственно…

— Понимаю, понимаю! Еще не решили. Знаете, почтенный, у меня на этот случай есть интересная мысль. Танечка, ну где же там наш коньячок с лимоном? Да приказ не забудь прихватить! Как какой? О назначении Сергея Ильича завотделом. Такие кадры надо ценить!

— Вот спасибо, Аркадий Петрович! А Интернет у меня, как у заведующего отделом, будет?

— А как же. Безлимитный!

— Ну, тогда ладно, я пошел на свое рабочее место. Вы позвоните, пожалуйста, чтобы мне кабинет подготовили.

— Как это — пошел? Как пошел? Мы еще не закончили! Так когда вы будете вступать в наследство, Сергей Ильич?

— Да не я это!

— Как не вы? А кто?

— Да это дочь моя позвонила. Сочинение она пишет, на вольную тему. Фантазия у нее богатая, вот и надумала что-то там про богатую тетеньку из Канады, которая ей оставила наследство. А какой подоходный налог с пяти миллионов будет — не знает. Я думал, вы знаете. Но сейчас-то, раз я завотделом с Интернетом, я это и сам узнаю. Спасибо вам еще раз, Аркадий Петрович!

— Какое спасибо? Какой кабинет с Интернетом? Ах ты, малохольный! Татьяна, а ну-ка подготовь приказ о лишении премии лаборанта Махонькина! Ему не надо, у него, понимаешь ли, богатая тетка в Канаде. Скотина!

— Купи попугая, мужик! — дернул Сапрыкина за рукав на птичьем рыке пропойного вида мужичок. Перед ним в самодельной решетчатой клетке сидела на жердочке крупная нахохлившаяся птица с ярким, но потрепанным оперением. Попугай угрюмо дремал, смежив кожистые веки, а под одним его глазом отчетливо просматривался синяк — вот такой был большой попугай. А еще огромный крючковатый клюв его был заклеен скотчем.

Сапрыкину не нужно было никакой птицы — он на рынок приходил за червями для воскресной рыбалки. Но эта странная пара его заинтересовала.