Марат Валеев - Лекарство для тещи

— Ну, как вы там с Яковым уживаетесь?

— А чего мне с ним уживаться? — Сапрыкин даже на расстоянии удивил, как Серафима Григорьевна пожала полными веснушчатыми плечами. — Я его из птичника вытащить не могу…

— А что он там делает? — ошарашено спросил Сапрыкин.

— Что, что… — хихикнула теща. — У меня как раз перед твоим приездом хорек петуха задавил. Вот твой Яшка у меня теперь заместо него. Такой, слышь ты, знатный топтун — куры у меня аж по два яйца сносят разом!

— Да не может того быть! — потрясенно пролепетал Сапрыкин. — Это же против всяких биологических законов. Он же попугай!

— Сам ты попугай! — рассердилась теща. — Говорят тебе: топчет моих курей, значит, топчет. Да еще орет при этом дурным голосом! Подожди, как же он кричит, язви его… А, вот: «Полундр-ра-ра!» — орет. Так что спасибо тебе, зятек, за ценную птицу!

— Да не за что, — сказал Сапрыкин. И аккуратно положил трубку.

Самолет мелко завибрировал, в иллюминатор было видно, что и крылья у него дрожали, как руки алкоголика в треморе. Пассажиры начали тревожно переглядываться. А самолет вдруг резко накренился и стал терять высоту.

— Падаем! — прошептала Марина.

И хотя стюардесса запоздало, но все же сообщила, что самолет попал в турбулентную зону и всем надо просто пристегнуться и пережить всего несколько неприятных минут, ее никто уже не слушал. Народ-то уже привык к тому, что воздушные суда, большие и маленькие, почти каждый день где-нибудь да падают. А вот сегодня очередь, видимо, дошла и до них.

Марина вопила уже во весь голос:

— Боже мой, мы сейчас упадем!

Ее муж Андрей, и сам трясущийся от страха, попытался как-то успокоить Галину, отвлечь ее от ужасных мыслей. И не нашел ничего лучшего, как обнять и сказать проникновенно:

— Раз уж такое дело, давай простимся, милая!

— А-а-а! — заголосила Марина. — Я не хочу умирать!

— Не бойся, это не страшно совсем, — убеждал ее Андрей. — Хлоп — и все! Ничто ничего и не почувствует.

— Правда? — притихла Марина. — Ты откуда знаешь? Ты что, уже падал? Без меня? Когда это было?

— Давно, — неопределенно махнул рукой Андрей. — В армии еще.

Это точно. В армии он один раз упал. Но не в самолете, а со второго яруса солдатской кровати. Во сне. И было ему тогда очень больно, потому что приземлился он на копчик. Но зачем это сейчас знать Марине?

— Ну ладно, давай прощаться, — согласилась Марина и всхлипнула. — И давай простим друг другу, если кто в чем был виноват.

Андрей подумал и поежился.

— А это еще зачем?

— Ну, так принято, милый, чтобы предстать перед всевышним с чистой душой. Ну вот я, например, виновата перед тобой в том, что на прошлой неделе спрятала твои удочки.

— Зачем? — удивленно спросил Андрей, выуживая из кармана фляжку с коньяком — он увидел, что многие вокруг пьют, курят, а одна рыдающая парочка даже пытается заняться любовью прямо в кресле. В общем, все оттягивались напоследок, кто как мог.

— Ну, чтобы ты хоть одну субботу побыл со мной, — призналась Марина и шмыгнула покрасневшим носиком.

— Тоже мне, грех нашла, — отпив из фляжки, хмыкнул Андрей.

— А что, у тебя есть что-то посерьезнее? — насторожилась Марина.

Слегка захмелевший Андрей подумал, что раз уж им предстоит погибнуть, то зачем скрывать то, что камнем лежит на душе? А так, глядишь, признание и в самом деле зачтется на том свете. Но он все же решил повременить. Тем более что инициатива открыть исповедальню на борту падающего Ту-154 принадлежала не ему, а Марине.

— Давай уж, продолжай ты, — сказал Андрей. — Не думаю, что у такой большой красивой девочки за душой всего лишь такой маленький и безобидный грешок, как припрятывание удочки.

— Дай-ка мне. — Марина выхватила фляжку из руки Андрея и отпила из нее солидный глоток. — Ну, было, было…

— Что было? Говори, ну? — приказал Андрей и заиграл желваками.

— Помнишь, у нас на площадке жил Егор Петрович, отставной майор?

— Ну, помню, — прохрипел Андрей. — И что?

— Так вот, я у него два раза была дома, — потупила заплаканные, с потекшей тушью глаза Марина.

— И что вы там делали?!

— Чай пили, болтали, — пожала плечиками Марина. — Ему очень скучно было, он же совсем один жил.

— Только чай? — недоверчиво переспросил Андрей.

— Ну да, — немного подумав, ответила Марина. — Зеленый… С урюком и изюмом. А теперь ты давай сознавайся, в чем грешен передо мной.

— Да я даже не знаю, — с сожалением поболтал опустевшей фляжкой Андрей. — Мы с тобой и живем-то всего три года…