Марат Валеев - Лекарство для тещи

— Какая еще поездка?

— Ну, в армию же.

— Не, никуда он не поедет.

— Как это не поедет? Все поедут, а Куфайкин И. С. не поедет?

— Таки не поедет!

— Это почему?

— А нет его дома!

— А где он?

— А за хлебом пошел!

— А когда будет?

— Через неделю.

— Точно через неделю?

— Точно, точно!

— Ну, ладно, мы придем через неделю.

Прошла неделя. Снова:

— Кто там?

— Мы из военкомата, откройте!

— А, проходите, проходите, гости дорогие!

— Спасибо! А что вы это нам с порога водку предлагаете?

— А выпейте за здоровье нашего дорогого внука, сына и брата Куфайкина Ибрагима Соломоновича!

— Нет, мы на службе! Вот вам повестка, уважаемый Иб… Ибрагим Соломонович.

— Оставьте себе, товарищ прапорщик! А вот вам мой паспорт.

— Зачем? У нас в военкомате сдадите. А пока распишитесь в получении повестки.

— Нет уж. Сначала вы посмотрите в паспорт!

— Ну, и что там?

— Да вы на дату моего рождения смотрите.

— Да чего мне смотреть? Я и так знаю, что тебе пока двадцать шесть лет. Еще не поздно долг Родине отдать!

— Да нет, товарищ прапорщик, вы число и месяц рождения видите?

— Ну и что?

— А то, что это вчера мне было двадцать шесть лет. А сегодня с утра мне — уже двадцать семь! Да вы выпейте, выпейте, не стесняйтесь.

— Ну, тогда с днем рождения тебя, падла!

Живущий в пригороде областного центра Н. Петр Иванович Растяжко утром поспешил по привычному маршруту — в конец своего огорода, где пристроилась скособоченная дощатая будочка. Дернул ручку дверцы — она оказалась запертой изнутри. Ничего не понимая, Растяжко снова потянул дверь на себя. Из уборной послышался чей-то раздраженный голос:

— Занято!

— Но это же мой туалет!

— Знаю, Петр Иванович, — ответили ему изнутри. — Я уже заканчиваю.

Голос показался знакомый. И только тут Петр Иванович обратил внимание на то, что за оградой его участка стоит и дребезжащее урчит старенький уазик-таблетка. Машина эта была приписана к поселковой администрации. «Ехал себе человек по делам, да тут и приспичило ему», — успокоившись, подумал Растяжко. Он обхватил бурлящий живот руками и покорно запереминался на месте.

Наконец дверца сортира распахнулась, и из нее вышел слесарь-сантехник Михеич, он же главный коммунальщик поселка. Из кармана его комбинезона торчали разномастные ключи.

— Вот, принимай, Петр Иванович, работу! — торжественно сказал Михеич, обтирая руки ветошью.

— Какую еще работу? — не понял Петр Иванович.

— Да ты внутрь загляни, балда!

Растяжко заглянул и действительно обалдел. На месте прежней дырки, выпиленной им прямо в дощатом полу, красовался… белоснежный унитаз. Все как положено: стульчак с пластиковой крышкой, сливной бачок, пришпандоренный к неоструганной деревянной стене.

— Что это? — потрясенно спросил Растяжко?

— Администрация деньги получила из областного бюджета на развитие коммуналки, — гордо сказал слесарь-сантехник. — Так что пользуйся. На, распишись вот, что у тебя теперь канализация есть.

— Какая же это канализация?

— Унитаз я тебе поставил?

— Ну, поставил.

— Ну и расписывайся давай!

— Постой Михеич, а как же… это… Ну, смывать чем?

— Ну ты прямо как ребенок, — поморщился Михеич. — Как понадобится тебе в туалет, прихватишь с собой ведро воды, всего делов-то. Правда, зимой желательно подогретой. Ну, не тяни, расписывайся, мне еще сегодня надо успеть весь ваш переулок удобствами оборудовать.

Петр Иванович оглянулся на свой кривобокий сортир, в глубине которого прямо-таки светился новенький красивый унитаз, махнул рукой и поставил свою закорючку в какой-то бумажке, подсунутой ему Михеичем. Он уже собрался бежать в дом — за водой для сливного бачка. Но его остановил все тот же Михеич.

— Чуть не забыл! — хлопнул он себя по лбу. — На той неделе никуда не уезжай.

— А что?

— Водопроводом займемся.

— Неужто и на него деньги выделили? — поразился Растяжко, и даже забыл, зачем он пришел на конец своего огорода.

— А то. У тебя колодец-то есть?

— Конечно.

— Вот, полдела уже сделано. Ведро-то на вороте, поди, старое?

— Да уж, и клепал я его, и паял, а все протекает.

— Вот и жди меня в следующую пятницу. Ведро тебе новое привезу. Черпай им водичку и носи домой на здоровье! А хочешь — на огород, или вон опять же для сливного бачка.

— А расписаться надо будет, конечно, как за водопровод? — вздохнул Растяжко.