Эмили Гиффин - Все, что мы хотели

Папа кивнул. Его лицо чуть расслабилось.

– Ну ладно, – сказал он.

– Так я могу пригласить Лилу на свидание? – спросил Финч. – Вы не против?

Папа закатил глаза и глубоко вздохнул.

– Решать за неё я не могу, – сказал он, – но очень удивлюсь, если она согласится.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я Финча, когда мы ехали домой от Вольпов. На моей машине, но за рулём был он.

– Прекрасно, – ответил он, – просто прекрасно. Я так рад, что мы поговорили.

Ощутив прилив облегчения, я спросила сына:

– Хорошо совершать правильные поступки, правда?

Это был довольно авторитарный вопрос, но я не смогла сдержаться.

– Да, – сказал он, глядя на меня, – ещё бы. А Лила… она такая классная.

Он закусил губу, улыбнулся и медленно покачал головой, как в те минуты, когда смотрел футбол или баскетбол и играли особенно хорошо. Кирк, напротив, вёл себя очень шумно – вставал, хлопал в ладоши и вопил.

– Да, – ответила я, думая о том, что в Лиле есть что-то, чего не хватает подружкам Финча, особенно Полли. Некоей откровенности. Полли всегда была безупречно вежлива, всегда говорила правильные вещи, смотрела прямо в глаза и без труда поддерживала светские беседы. Но в ней чувствовалось что-то неестественно вежливое, будто она готовилась к нашим встречам заранее.

– Мистер Вольп тоже очень милый, – сказал Финч.

Я кивнула, вновь прокручивая в голове наш разговор на заднем дворе. Конечно, по большей части мы говорили о Финче и Лиле, о том, как они там, но ещё обсуждали современную молодёжь в целом. Как она прячется за гаджетами и пишет друг другу то, чего не осмелилась бы сказать в лицо – гадости, и сообщения сексуального характера, и просто грубую правду. Мы жалели их и жалели себя, потому что мы их родители. Том, конечно, не собирался спускать Финчу с рук его поступок, но после нашей встречи в кофейне заметно подобрел.

Загорелся жёлтый, Финч замедлил ход, остановил машину. Давя ногой на тормоз, он повернулся и посмотрел на меня, широко раскрыв глаза.

– Так вот, мам, я хочу пригласить Лилу куда-нибудь… ты же слышала, мистер Вольп разрешил.

– Да, – ответила я, всё ещё изумлённая. – Но ещё он сказал – может быть, она не согласится.

Финч молчал и смотрел на светофор.

– Ну да. Может, тогда я просто ей позвоню. Я хотел бы ещё с ней пообщаться, – сказал он, когда зажёгся зелёный.

Я его понимала. Мне тоже хотелось пообщаться с Томом. Разговоры помогали заживить наши раны, и все мы в этом нуждались.

– В любом случае мне кажется, тебе лучше повременить до Почётного совета, – сказала я, думая, как всё это выглядит со стороны: Финч берёт ситуацию в свои руки. С одной стороны, я устала думать, какое впечатление произвожу, устала принимать решения с оглядкой на мнение других. Но с другой – сама идея была так себе.

– Да, – ответил Финч, – я понимаю.

– И ещё – просто чтоб ты знал – я собираюсь рассказать папе, что мы с ними встретились и ты извинился, как только он придёт домой.

– О′кей. – Финч пожал плечами.

– Мы с папой порой спорим, но нам нужно держаться заодно. Особенно если дело касается тебя.

Финч понимающе посмотрел на меня и кивнул, по-видимому, тоже заметив, что у нас с Кирком начался разлад – и, по всей видимости, когда он продал свой бизнес.

Я стала вспоминать тот период. Сначала мы все трое были счастливы и полны надежд. Но вскоре ситуация стала напряжённой, а подчас просто отвратительной – например, когда пришлось расстаться с заместителем, Чаком Вайлдером. Чак не имел в бизнесе доли – всем капиталом владел Кирк, но зато Чак выкладывался по полной на протяжении нескольких лет и отклонял все выгодные предложения, потому что верил в Кирка и его идеи. Я полагаю, ещё он верил, что при продаже бизнеса получит приличную выплату, и, на мой взгляд, небезосновательно.

Но Кирк наотрез отказался выплачивать ему что бы то ни было, даже когда жена Чака, Донна, пришла к нам домой и сказала, что очень волнуется за психическое состояние супруга.

– Это просто бизнес, – сказал ей Кирк, – ничего личного.

– Как так ничего личного? – возмутилась Донна. – Вы же друзья.

– Я знаю, что мы друзья, Донна. Но на бизнес наша дружба никак не влияет, – ответил Кирк холодно и сухо.

Я помню, как была поражена, и вместе с тем ничего удивительного тут не было. Точно так же Кирк относился к чаевым. Он любил оставить на чай смехотворную сумму, а то и вообще ничего, если обслуживание ему не нравилось. Все усилия персонала понравиться ему были тщетны; некомпетентность есть некомпетентность, заявлял он. В конце концов Донна расплакалась, как плакали некоторые официантки. Кирк был непреклонен.