Джейн Джонсон - Преданное прошлое

— Оглянитесь вокруг. Старайтесь читать между строк то, что написано в ваших газетах, попробуйте понять подноготную того, что вам вещают с экрана телевизора. Разве сегодня что-то изменилось? Европа и Америка десятилетиями продавали оружие — и официально, и на черном рынке — тем самым людям, на которых нынче налепили ярлык «террористов». Война и бизнес всегда шагали рука об руку — это называется реальная политика. Ничего на этом свете не меняется, такова уж человеческая природа.

— Значит, история повторяется, вновь и вновь описывая ту же самую мерзкую петлю вокруг жадности, коррупции и преданных идеалов?

— Идемте, — вдруг предложил он, вставая из-за стола. — Позвольте мне показать вам то, ради чего вы сюда приехали. А политику давайте оставим пока в покое, обсудим все за ужином.

За ужином? Это прозвучало несколько бесцеремонно. Я бросила на гида недовольный взгляд, но он уже собирал со стола кофейник и чашки, делая это легко и непринужденно, что предполагало наличие большого опыта в ведении домашнего хозяйства. А ведь у него на руке не было обручального кольца; впрочем, возможно, у мусульманских мужчин нет такой традиции, хотя он, несомненно, должен быть женат и иметь целый выводок детишек. И жена у него наверняка не одна. Интересно, полигамия у них узаконена? Тут я осознала, как мало знаю о мужчинах-мусульманах.

Мы выбрались на улицу, и солнце ударило меня, как молотом по голове. Я тут же укрылась под широкополой соломенной шляпой и за солнечными очками.

— Сейчас мы в старой медине, — сообщил Идрис, когда мы пошли по переулку. — Это самая старая часть города. Поселение здесь существовало еще во времена Карфагена и Древнего Рима. И ничего тут не менялось в течение сотен лет — мы народ консервативный и любим традиции.

В конце улицы виднелось множество женщин в одеяниях, закрывавших их с головы до пят, в тюрбанах и шарфах на голове, они несли с рынка полные провизии корзины, обменивались сплетнями, хлопали в ладоши и звонко смеялись. Их взгляды скользили по мне и Идрису, когда мы проходили мимо, но треск длинных тирад не прерывался ни на миг. Мы свернули за угол, прошли еще по одному переулку бесконечного лабиринта и внезапно оказались на площади, по которой в шесть рядов летел транспорт, ревя, гудя и рявкая клаксонами. Напротив возвышались высокие зубчатые стены из красного кирпича, изъеденные вековой эрозией и через равные интервалы прорезанные бойницами, амбразурами и арочными проходами.

— Ух ты! Такое ощущение, что тут был сильный бой!

— Это Касба Уайя, ее начал строить еще султан Абдаль-Мумин из династии Альмохадов 63, в двенадцатом веке, для защиты от нападений с моря. Его сын, Якуб аль-Мансур, продолжил строительство, возвел мощные укрепления вокруг существовавшего здесь монастыря — отсюда и название города, Рабат, что означает «укрепленный монастырь». Именно отсюда в раннем Средневековье дервиши-воины отправились на священную войну в Испанию, а позднее, в семнадцатом веке, город превратился в базу своего рода корсарской республики, которая вела священную войну против христиан.

— Вы рассказываете, как мой школьный учитель истории. Мы все его уроки только тем и занимались, что составляли бесконечные списки разных исторических дат, и никто из нас так ничему и не научился.

— Я приложу все силы, чтобы приправить эти сухие факты цветистыми подробностями. — В голосе Идриса некоторое высокомерное пренебрежение слилось с обидой.

Я не знала, как извиниться, так что позволила ему взять меня под локоть и перевести через смертельно опасный поток машин в тень огромных стен.

Когда мы прошли сквозь арочные ворота внутрь, ко мне тут же бросился какой-то юноша:

— Vous voulez une guide, madame? Moins cher 64…

Идрис рявкнул на него, выпустив целую очередь гневных выражений, и юноша тут же исчез.

— Мне кажется, он ничего плохого не хотел, — заметила я, пораженная его яростью.

— Неквалифицированные и нелицензированные гиды только портят впечатление от Марокко, — ответил Идрис. — Надоедают туристам, а некоторые пристают к одиноким женщинам.

— Все, что мне было нужно, — это гид, а вовсе не сторожевой пес, — улыбнулась я.

Он смерил меня ледяным взглядом:

— Собаки — грязные животные, Коран их не одобряет. Я бы предпочел, чтобы вы меня так не называли.

Я открыла было рот, чтобы объяснить, что вовсе не собиралась его оскорблять, но тут же осознала, что скорее всего лишь еще больше углублю разделяющую нас культурную пропасть, и промолчала. После этого мы некоторое время шагали в тишине, пока не свернули за угол. Прошли между высокими стенами из грубо отесанного камня и вышли в центральный сад, великолепный и тщательно ухоженный. Отдельные участки, ограниченные пересекающимися тенистыми аллеями, предназначались одни для лекарственных растений, другие для олеандров, для цветов и банановых деревьев, и все они росли и цвели здесь во множестве. Некоторые площадки были огорожены деревянными решетками, по которым карабкались вверх ползучие растения, сквозь листья которых едва пробивались лучи палящего солнца.