Сесилия Ахерн - Женщина, у которой выросли крылья [сборник litres]

– Или испортила воздух в комнате, полной народу.

Юкико, которая уже знает ее историю, брезгливо морщится, а Анна смеется.

– А ведь и правда.

– Это невинная оговорка.

– Да, наверное. – Анна улыбается, и по лицу у нее разливается облегчение. – Вы правы. Спасибо, девочки.

Вверху снова появляется дыра. Шумит сливной бачок.

– Анна, Анна, иди сюда! – зовет мужской голос. – Ты что, в туалете прячешься?

– Ага, – кивает Анна, – что ж, пора держать ответ.

– Удачи!

– Спасибо, и вам.

Приподняв длинную белую юбку своего свадебного наряда, чтобы было удобнее пробраться в дыру, она лезет наверх. Там, одернув платье, глубоко вздыхает, отодвигает задвижку и исчезает за дверью туалета. Дыра закрывается вслед за ней, но тут же в потолке появляется другая, и они снова видят туалет.

– Опять Анна? – удивляется Юкико и вытягивает шею, чтобы лучше рассмотреть, что там наверху. – Нет, вроде другой туалет.

Из дыры сверху воняет так, что они разбегаются, зажимая нос и рот. Вниз падает женщина. Она встает, и дыра закрывается. Новенькую зовут Люсиана.

– Вот дерьмо. – Люсиана корчится и тоже зажимает нос. – Там за дверью ждет целая очередь. Они к тому же все слышали. Какой кошмар! Я не вернусь, пока там не проветрится.

– С тебя тут начнут брать арендную плату, – гнусавит в ладонь Юкико.

Сквозь потолок с проклятиями проваливается очередная женщина. Едва взглянув на них, она молча пускается бегать туда-сюда, кусая губы. Наконец останавливается и поворачивается к ним. Ее бейджик сообщает: Зои.

– Я спросила у одной с виду беременной мамаши возле школы, когда она родит. А она и не беременная вовсе, просто толстая. Я вижу ее каждый день, и там было много других мамаш, которые привезли детей в школу. – Она стонет.

Снова дыра, и новая женщина.

– Я споткнулась и упала возле его столика, когда шла к бару, – всхлипывает она.

– А я ржала как ненормальная на похоронах, – раздается в темноте другой голос.

– А я хотела его обнять, но мы поцеловались в губы, – глухо гудит где-то рядом.

– Ой, перестаньте, какая ерунда. – Из темноты выходит дама, упавшая сюда в задранной юбке. У нее сильный французский акцент и сигарета в руке, как в плохом шпионском фильме. Зовут ее Мари. – Это распространенная промашка. Неудобно, конечно, но в мире есть вещи и похуже. Это не так страшно, как пройти через весь ресторан с подолом юбки в заднице, – сердито прибавляет Мари, скрипя зубами.

Потолок снова разверзается. К ним летит голая женщина, которая кутается в простыню. На лице у нее испуг, на груди маленькая табличка: София. Они не спрашивают, что у нее стряслось, да и она не задает вопросов, занятая собственными переживаниями.

Из темноты доносится слабый голос, и вдруг все замечают, что поодаль еще кто-то сидит – и, наверное, давно, потому что голос глухой и сиплый, будто его обладательница провела тут целую вечность без воды. Прозрачная как тень фигура кладет что-то на пол и подталкивает вперед. Предмет скользит и останавливается у ног ее соседки. Это бейджик. «Гваделупе» – написано сверху.

– Передай дальше, – сипит Гваделупе.

Когда все узнают ее имя и бейджик возвращается к ней, она отступает в темноту. Беднягу так корчит, что ей стыдно даже представиться вслух.

– Я перепутала адреса и отправила письмо по электронной почте другому человеку. Ему нельзя было этого отправлять, – объясняет Гваделупе, – там было про него. – Всю жизнь буду помнить тот момент, когда я кликнула «Послать». Как бы я хотела вернуть все назад!

– И сколько ты здесь сидишь?

– Давно, – каркает Гваделупе, – и обратно не собираюсь.

Мари хмыкает и делает затяжку.

Ну нет! На это она не согласна. Она не станет так долго корчиться и сожалеть о своем промахе. Так и вся жизнь пройдет!

В новую дыру падает разодетая как на праздник дама в шикарном платье и, поднявшись, в шоке глядит на них.

– Я выиграла.

– Выиграла? Поздравляю. А что ты выиграла? – спрашивает она.

– Награду. Награду, к которой стремилась всю жизнь.

– Чудесно. Почему же ты не рада?

– Я упала, – потрясенно шепчет женщина, – споткнулась на ступеньках, когда поднималась на сцену. У всех на виду. У всех.

– О-о-ох, – хором тянут все вместе.

Потолок наверху снова открывается. Она видит обшитые деревом стены конференц-зала, стол и ногу Колина в цветном полосатом носке. Ее охватывает паника: нет, она не хочет проторчать здесь всю жизнь, но ей еще рано возвращаться, она не готова!