Ольга Черниенко - Собачье сердце

Дружбы с Нильсом не получилось: мохнатый хозяин грозно рычал всю ночь.

Ральф же, устроенный на коврике в коридоре, в стремлении убежать из негостеприимного дома и отправиться на поиски хозяина всю ночь грыз входную дверь. Не окажись за деревянной дверью железной – утром его бы в квартире не нашли.

– Второй подобной ночи я не выдержу! – с тоской разглядывая подранные обои, изуродованную дверную обивку, заявила утром вчерашняя спасительница. – Придется поместить тебя в центр временного содержания животных! Может, и хозяева тебя там найдут. Все, кто потерял собак и кошек в Минске, в первую очередь обращаются в «Фауну».

– Прощай, мальчик! Удачи тебе!

Захлопнулась дверца вольера – обычной клетки размером два на полтора метра с деревянной будкой посредине, пропахшей чужим страхом…

Пункт временного содержания не был приютом. Не ждали здесь Ральфа человеческая забота, сострадание, ласка. Четвероногих постояльцев даже не выгуливали.

Женщина, сдавшая Ральфа, и не подозревала, что всех собак и кошек спустя пять дней здесь усыпляют, что эвтаназия проводится дважды в неделю и все обитатели страшного места, видя, как убивают других, в стрессе несколько дней ждут своей очереди на казнь, если не случится чудо и ангел в человеческом обличии не уведет кого-то из них за собой в новую жизнь.

Так, молодому, здоровому Ральфу – будущему призеру международных выставок – в ближайшей перспективе была уготована долгая мучительная смерть от удушья после инъекции дитилина – курареподобного препарата, блокирующего дыхательную мускулатуру.

Вся атмосфера «Фауны» была пропитана ужасом, болью и безнадежностью. Рядом с Ральфом, в соседней клетке, сидел маленький, трёхмесячный щенок. Живую игрушку сдали в усыпалку наигравшиеся хозяева за то, что он «слишком много бегал, иногда писался». Малыш успел заразиться энтеритом – страдал от мучительного поноса, плакал и звал собаку-маму. Лечить его не собирались. Здесь убивали первыми больных и старых – таких, как хромой и слепой пёс в вольере напротив, сданный собственным хозяином: слишком много забот требовал постаревший питомец. Старик все понимал, знал, ЧТО может произойти с ним в любую минуту, но всё же его преданная, израненная душа не теряла надежду – хозяин обязательно вернется, отвезет в родной дом, где остались его коврик, мисочка и старый прогрызенный мячик, которым когда-то в далеком и счастливом детстве играл он с любимым человеком…

А за белыми стенами усыпалки бушевала весна: цвели фруктовые деревья, распускались, тянулись к солнцу прекрасные цветы, над которыми трудились шмели и пчелы, порхали бабочки, по ночам доносились соловьиные трели… Как же хотелось жить всем: потеряшкам, подобранным сердобольными гражданами; бездомным, отловленным специальными службами на улицах; мамам с новорожденными щенками, котятами…

Но наступал день, и грубые руки вытаскивали их из будок, упирающихся, визжащих от ужаса. Большинство постояльцев «Фауны» покидали её в пластиковых пакетах.

Ради чего они были созданы Творцом? Неужели только для того, чтобы погибнуть от рук людей, присвоивших себе право решать, кому жить, кому умирать? Или они пришли в этот мир дарить человечеству радость, бесконечную преданность, любовь?

Отказываясь столь жутким способом от подарков Господа, люди сами себе готовят будущее. И не надо удивляться, что у человека, жестоко уничтожившего беременную собаку или зарывшего в землю живых котят, вдруг рождается неполноценный ребёнок, а сам он заболевает тяжелой болезнью. Ничто не проходит бесследно в этом мире.

Тоскуя по любимому человеку, Ральф ничего не ел, сильно похудел, и его когда-то блестящая, замшевая шкурка испачкалась, потускнела, висела складками на отощавшем теле. В нем уже никак нельзя было узнать будущего чемпиона международных выставок.

Ушли на Радугу соседи по вольеру: старый пёс, никогда бы не предавший своего хозяина, и малыш, виновный лишь в том, что слишком радовался жизни. Очередь на казнь приближалась…

По ночам Ральф выл и скулил. Утром же, когда приходили служащие, бежал к дверце вольера, вилял хвостом. Он любил всех людей и не догадывался, на какой ужас обрекают его двуногие.

– Этого завтра отправляют в виварий, – обсуждали они между собой. – Молодой, сильный пёс ещё послужит науке, хоть какая-то польза!

Злую шутку сыграла судьба. Разве к этому стремились они с хозяином? Вероятно, усыпляющий укол в этой ситуации был бы для Ральфа большим милосердием, чем будущие страдания и муки от пыток в виварии.