Стефани Стори - Камень Дуччо

– А я не вижу в вас ничего божественного. Божеству не пришлось бы придумывать крылья, чтобы взлететь в небо. – Лиза повернулась и направилась к двери.

– Вы должны рассказать мне. Скажите, откуда вы узнали об этом?

Она пожала плечами.

– Наша семья посещает церковь Сантиссима-Аннунциата. И, разумеется, как-то вечером мы зашли к вам в студию посмотреть ваш эскиз алтарной росписи.

Леонардо перебрал в памяти виденные тогда лица – в надежде, что ее облик отложился где-то в дальнем уголке, но так и не смог вспомнить.

– У вас в студии на всех стенах развешены рисунки крыльев, нетопырей, птиц, – пояснила она. – Их каждый мог видеть.

– Но никто не обращает на них никакого внимания.

– Я обратила. – Лиза склонила голову. – Я жена, я мать, и я дорожу этими своими званиями. – На сей раз Леонардо воспринял ее слова в их истинном смысле – как молитву и как ее зарок самой себе и Богу. Она открыла дверь.

– Встретимся ли мы еще? – прошептал он ей вслед и внезапно испугался, что его слова вылетят за пределы баптистерия, обнаруживая их тайную встречу.

Лишь мгновение она помедлила, прежде чем кивнуть. Он поймал тень мелькнувшей из-под капюшона улыбки. Ее темно-синий плащ вспыхнул в лунном свете, и Лиза исчезла за дверью.

Граначчи маячил в темном дверном проеме дома Буонарроти.

– Там с Давидом! – Голос его дрожал. – На Давида напали!

Микеланджело быстро оделся, попутно стараясь успокоить бедного Лодовико, вообразившего, будто это городские власти явились среди ночи с известием, что обнаружено мертвое тело Джовансимоне. Кое-как утихомирив старика-отца, Микеланджело сломя голову помчался вслед за Граначчи по темным улицам. Тот на бегу рассказывал, что случилось. Он заснул и проснулся от того, что на деревянный помост под Давидом посыпались камни. Он позвал на помощь, и Джузеппе Вителли выбежал к нему с масляным фонарем – его окна как раз выходят на ту улицу, где стоит платформа. Раскатистый рык Джузеппе и ответный обстрел камнями прогнали вандалов прочь.

– Он пострадал? – спросил Микеланджело. Вспрыгнув на помост, он принялся осматривать гамак из канатов.

– Нет, в него не попали. Но они могут вернуться, – сказал Джузеппе, махнув фонарем в сторону темной улицы.

– Боюсь, мы не сможем оценить ущерб, если он есть, пока не снимем парусину по окончании перевозки, – заметил Пьеро Содерини.

– А вы как здесь оказались? – спросил гонфалоньера Микеланджело.

– Джузеппе послал помощника предупредить стражу о том, что статую атаковали. Услышав эту ужасную новость, я вскочил с постели и поспешил сюда. Ты должен чувствовать, сын мой, что весь город всецело поддерживает тебя и настроен против этих вандалов.

– Поверить не могу, что ты заснул, – рыкнул Микеланджело на Граначчи. – Ты не должен был смыкать глаз, раз вызвался сторожить Давида. – Он просунул руки под канаты и попытался ощупать статую через толстый слой парусины, выискивая возможные сколы. По очереди он прошелся по мраморным рукам, плечам, ногам. Пальцы не обнаружили никаких повреждений, но Содерини прав: убедиться в том, что Давид в порядке, можно, только сняв ткань. – Кто они, эти вандалы?

– Прихвостни Медичи, больше некому, – угрюмо ответил гонфалоньер. – Я же говорил тебе: они не хотят, чтобы Давид добрался до площади.

Микеланджело поднял камень, лежавший у ног Давида. Тяжелый, с острыми краями. Попади он в статую, действительно мог бы отбить кусок.

– Никому не позволю уничтожить тебя, – прошептал он изваянию и громко объявил: – Я остаюсь здесь. Любому, кто решит вернуться сюда, придется иметь дело со мной. А я, – Микеланджело говорил так, чтобы его слышали все, и расхаживал возле статуи, как сторожевой пес, охраняющий хозяйский дом, – уж будьте уверены, не засну.

Граначчи снял плащ, положил на помост.

– Держи, вдруг замерзнешь. – И, понурив голову, побрел прочь.

Джузеппе Вителли оставил Микеланджело свечу, огниво и графинчик с вином.

– Если вернутся – кричи, – сказал он и пошел домой.

Содерини все еще стоял возле помоста, словно решил тут заночевать.

– Идите и вы, – скомандовал Микеланджело.

– Buona fortuna, figlio mio, – кивнул Содерини и тихо зашаркал по мостовой.

Микеланджело несколько минут молча ходил по помосту взад-вперед. Потом во весь голос закричал в темноту:

– Эй, вы! Только через мой труп вы сможете причинить ему вред. – Эхо его голоса побежало вдоль улиц, отражаясь от стен домов. Он надеялся, что его угроза разнесется по всей округе. – Слышите? Сначала попробуйте убить меня!