Коллектив авторов - Ковчег Лит. Том 2

Включился фонарь. Мы остались вдвоем с лежачей, ненужной никому бабой Зиной. Ей понадобился обезболивающий укол. Я позвала сестер, и баба Зина затихла. После них пришел подуставший Л. А., поправил ей одеяло, которое она постоянно сбрасывает (я встаю к ней только когда она просит укрыть, иначе можно прыгать туда-сюда, как синица).

Л. А. пытается спросить у нее, что болит.

Баба Зина говорит неразборчиво — инсульт.

— Вы ее понимаете?

— Частично. Нога болит. Но ее укололи уже.

Честно пытаюсь помочь, вслушиваюсь в слова, спрашиваю, но получается не очень. Он измерил ей давление. — Как она пьет?

— Нормально.

Я знаю точно, я даю ей воду в бутылке и кормлю иногда.

Л. А. перешел ко мне, облокотился на спинку кровати, хотел что-то сказать, но внезапно сжал пальцы моих ног:

— Вы бы надели носки, а то у вас ноги ледяные.

— Не, не надену, — всерьез пораздумав, отвечаю я.

— Почему?

— Мне так приятно, когда прохладно.

Он удивился, посмотрел на меня — не обманываю ли, пожал плечами, но пальцы не отпустил:

— Ну-у… ладно… понимаете, вам сейчас совсем не нужно много ходить, потому что в первые пять дней образуется отек, а это не нужно.

Я киваю, откладывая книжку. Мне уже щекотно. Он наконец отвлекается от пальцев и щупает забинтованную ногу.

— Ойк! Больно-больно…

— Вот сейчас у вас все нормально, но можно только ходить или лежать.

— Да, но вот я кормила бабушку. А когда кормишь — стоишь.

— Это не ваше дело, у нее родственники есть.

Меня привезли в больницу. Мне шесть лет. Нужно оперировать грыжу. Я все время плачу. Места в девчачьей палате не оказалось, и я лежу среди мальчишек. В палате человек четырнадцать. Никто не обращает на меня внимания. Температура тридцать семь и семь. Я хочу домой. Я не ем. Какой-то мальчик пытается со мной возиться — вытирает нос, слезы и заставляет есть. Он меня кормит с ложки. Ворчит, что я дура-плакса, что в больнице плакать нельзя. Я ем и плачу. Больница была где-то на Первомайской. Меня вернули маме. Оперировать было нельзя, температура все время поднималась. Через неделю положили еще раз.

— Они не пришли. А как? Жалко же ее!

Он согласен, но не одобряет меня — стоять нельзя. Машет мне пальцем и сжимает губы:

— А если они ее совсем бросят, вы ее к себе домой возьмете?

Я немедленно представляю бабу Зину в своей квартире. Ей ведь придется купить такую же, как здесь, кровать, специальный матрас. Кровать займет всю мамину комнату, мама переедет ко мне. Значит, переставим мой письменный стол?.. Баба Зина по ночам будет громко кричать, бросать бутылки, а я — колоть уколы ей, маме и себе… и по всем нам будет скакать моя чумовая кошка.

— Нет, не возьму…

— Так, спать уже можете в обычном положении. Поднимать кровать утром, а вечером опускать.

— Честно?

— Да.

— Здорово! Спасибо! Вот счастье!

— Пожалуйста. Ну ладно, если что, вы нас позовете.

— Хорошо, — говорю, а сама думаю: опять не спать? Следить за «если что»? И сколько их там, если звать?

Оказывается, Царь сегодня дежурит.

Я, наконец, долго читаю, поздно ложусь, еще хожу в коридоре, пока нет никого, чтобы как-то устать и цинично заснуть под крики невезучей соседки. Вот такой он, больничный остров. Почти невозможно решить, что там правильно, когда непонятно, от чего вдруг устаешь, или когда больно.

Температура тридцать семь и два, мимо летит еще одна бутылка.

Спала! Мне даже показалось ночью, что я дома. И во сне подумала — скоро выпишут. Я очнулась под утро от крика бабы Зины и не сразу поняла, где я. Похоже, остров не съест меня. Может быть, я съем его? Синицы еще нет. Зато разносят завтрак:

— Девааачки, мальчииикии? Кто не емши??? Кому зафтракааать? Девааачки…

Кажется, Л. А. ушел поздно, теперь я знаю, почему он опаздывает в поликлинику, где консультирует. Я посмотрела — 12:30, а он еще на работе. Я его слышу и удивляюсь — так ведь тяжело работать-то. Ко мне не зашел.

Жду кофе, сестру и маму. Хожу по коридору, наблюдая за хромающими коллегами. Ходим туда-сюда, хромаем, здороваемся. На каком-то передвижном столике лежит детектив. Я останавливаюсь, пытаясь разобрать название, но остров неожиданно подкидывает мне странную идею — что если спрятать бабу Зину, и тогда ее болезнь неожиданно отступит, мне тогда не нужно будет ее кормить и забирать к себе домой… Куда ее спрятать? А что скажет Л. А.? Меня толкают — та самая, влюбленная в Зеленое Облако, с кружкой в руке, в смешном халате.