Мэтт Хейг - Последнее семейство в Англии

– Не так уж… – я подождал, когда его голова появится снова, – не так уж хорошо.

– О, понимаю, буйнохвост, понимаю. Ищешь, что бы тебе подняло настроение, притупило острые углы. Что-то, что поможет тебе забыть о ежедневной работе. Ну, так давай, угощайся. – Он склонил голову набок, к вонючей куче.

Мой желудок дернулся, подталкивая содержимое к горлу.

– Нет, правда, Фальстаф. Все нормально. Ты спрингер, ну или почти, а я лабрадор. Просто оставим все как есть. Я лишь надеялся поговорить.

Он подбежал поближе, обнюхал меня и сказал:

– Чудесный летний вечер, – так и было, вынужден признать, но у меня на уме было другое.

– Послушай, Фальстаф. Понимаешь, ты сказал, что знаешь все, и я хотел бы понять, что ты имел в виду…

– Ты когда-нибудь гонялся за белками, буйнохвост? – его глаза сверкнули лукавством, они смотрели мимо меня, вдаль.

– Извини?

– Нет ничего лучше, буйнохвост, ничего. Бегать за этими прыгучими пушистыми хвостами. Для этого и созданы чудесные летние вечера.

– Дело в Саймоне. Мне нужно больше сведений.

И вновь он ускользнул от меня.

– Смотри, вон там.

– Фальстаф…

– Там, в кустах. Видишь их? Два маленьких засранца.

Я оглянулся и увидел краем глаза двух белок, занятых суетливой беседой.

– Да, но, Фальстаф…

– Идем со мной, – сказал он приглушенным голосом пса на задании, который так любили щенки-подростки в восемь раз младше его. И, как часто бывало в присутствии Фальстафа, я оказался вовлечен в то, что обычно никогда не делаю. Во что-то, что полностью запрещается Пактом. Я преследовал белку. Но в то же время я продолжил искать истину.

– Мне нужна твоя помощь, – прошептал я, когда мы бежали в высокой траве. – Семья, которую я всю жизнь стараюсь защищать, теперь в серьезной опасности. Я должен спасти их, но для этого мне нужно узнать больше о Саймоне.

Фальстаф замер, зажмурив глаза. Туча мошкары вилась у него над головой. Я не был уверен, услышал ли он меня, но он определенно вел себя так, будто не слышал.

– Ладно, буйнохвост, видишь того, справа. Он твой. Я возьму другого засранца.

– Но, Фальстаф…

– За работу. – Он был уже впереди меня, подкрадывался к жертве. Я огляделся и последовал за ним. Если я хотел сведений, у меня не было выбора. Как только мы вышли из высокой травы, белки заметили нас и помчались к деревьям. Но у меня не было намерения ловить белку. Я, в любом случае, не был прирожденным спортсменом. Я лишь пытался понравиться Фальстафу.

– Туда, буйнохвост! – воскликнул он. – Наверх!

Я оперся передними лапами о ствол дерева и бесцельно лаял вверх, где, как я считал, должна быть белка, приглядывая при этом за приятелем.

– Нет, буйнохвост! – усмехнулся он. – Ты лаешь не на то дерево!

Но мне было все равно. Главное, я смогу что-то узнать, прежде чем Адам с Эмили придут забрать нас домой.

– Теперь мы можем поговорить? – спросил я, когда мы медленно направились назад к вонючей куче. Фальстаф не отвечал, и я решил продолжить. – Дело в моей семье, она, возможно, в большой беде. И мне кажется, Саймон имеет к этому отношение.

Фальстаф вздохнул.

– Скажи, Принц, почему все это для тебя так важно?

Я удивился. Не вопросу, но тому, что он впервые назвал меня настоящим именем. Его голос тоже изменился. Он говорил мягко, без тени насмешки.

– Это важно, потому что… – я запнулся.

– Долг превыше всего. Предсказание равносильно защите. Тра-та-та. Я все это знаю. Всегда знал. Видишь ли, в Лондоне это не считается столь важным, правда. Дело в том, что городские псы, буйно… – он осекся, – они не такие легковерные. Даже лабрадоры.

Я едва мог поверить своим ушам.

– Но они ведь следуют Пакту… – я сглотнул. – …в смысле, разве нет?

– Следуют, Принц. Следуют. Ну, большинство. В больших парках встречаются дезертиры и отщепенцы, которые что угодно расскажут. Даже те, кто следует Пакту, имеют, как бы сказать, установку на неудачу . Они делают, что могут, чтобы защитить Семью, но не теряют сон, если все разваливается. Потому что, поверь мне, в Лондоне иначе было бы слишком много бессонных лабрадоров.

Хотя манера Фальстафа изменилась, я прекрасно понимал, что его разговор был всего лишь новой уверткой.

– Но ты не понимаешь, – объяснил я. – Мы главные. Если Семья распадается, винить надо лабрадора. Если мы проигрываем, то теряем Вечную Награду.

Последняя фраза вернула Фальстафа в знакомое расположение духа.

– Вечная Награда, буйнохвост? Маленькие счастливые лабрадорчики, летающие на пушистых облачках. Хм, нет. Я на это не куплюсь. Больше никаких других собак, только те, что следуют Пакту? И никаких людей. Подумай об этом. Это же бессмыслица. И должен признать, буйнохвост, не похоже, что ты управляешь мной… – он остановился, заметив боль в моих глазах.