Мэтт Хейг - Последнее семейство в Англии

Первая спаниелиха встала. Она не подала виду, что услышала меня. Помнится, я подумал, что она главная.

– Мы живем в лесу. Пьем воду из пруда и кормимся мелкими животными. Мы бежали. Мы поняли, что нам не нужны больше хозяева, мы можем жить лучше, здесь, на природе.

Я помолчал. В ее голосе было что-то успокаивающее. Почти гипнотическое.

– Я… должен…

Другая спаниелиха, которая тоже лежала, теперь встала на ноги и подошла ближе. Я заметил, что у нее глаза разного цвета. Сука, которая сидела в молчании, оставалась на своем месте.

Меня обнюхали и окружили. Их запахи смешивались, как и их голоса.

– Тебе тут понравится.

– Нам не нужно работать на людей. Мы можем быть самими собой.

– Ты очень симпатичный пес.

– Ты мог бы заботиться о нас.

– Мы могли бы заботиться о тебе.

– Это может стать райской жизнью.

– Райской.

Я оглянулся вокруг, посмотрел на деревья, на туманные испарения от пруда. Дикий мир запахов и приключений. Возможно, рай. Но я не был готов к раю. Моя миссия была не окончена, я должен был сохранять верность.

– Послушайте, – сказал я. – Это звучит очень… славно. Правда. И я уверен, что вам нравится. Но дело в том, что я не могу сбежать от хозяев. Я лабрадор. Если вы не можете мне помочь, я должен сам постараться найти путь назад.

– Ты глупый пес, – рявкнула сука с разными глазами. – Тебе никогда отсюда не выбраться.

– Мир изменился, – прорычала другая. – Собаки восстали. Мы не первые, кто бежал. Ты увидишь со временем, что выбрал неверный путь.

Я повернулся, чтобы уйти.

– Стой! – другой голос. Я обернулся и увидел третью спаниелиху, которая все это время молчала, – она шла ко мне. – Я покажу тебе дорогу.

Две ее подруги прекратили крутиться и взглянули друг на дружку.

– Нет, сестра, – сказала главная. – Лабрадор сделал выбор. Он отверг нас, наш образ жизни. Теперь мы должны отвергнуть его.

– Но он не сможет найти дорогу домой.

– Это его решение.

– Нет, простите, сестрицы. Я должна помочь ему.

Главная была поражена, словно ее слова никогда не оспаривали. Но она ничего не сказала, и третья спаниелиха вывела меня с полянки.

– Сюда, иди за мной.

Пока я шел за ней, у меня было странное чувство. Будто сам пейзаж общался со мной. «Слушай, – говорил он мне, – тебе никогда не найти дороги назад. Даже когда ты окажешься дома, с хозяевами. Тебе никогда не найти дороги…»

– Как тебя зовут? – спросил я спаниелиху, пытаясь заглушить лес.

– У меня нет имени. Больше нет.

– Больше нет?

– Хозяева дали мне имя Тесс, но сестры говорят, мы не можем использовать домашние имена. – Она повернула за угол. – Сюда.

Я заметил ребра у нее под кожей.

– Когда ты сбежала?

– Семь дней назад. Мы считаем.

– Ты хорошо ешь?

– Мы едим, что можем. Но это очень трудно, не то, что раньше, когда хозяева кормили нас каждый день.

– Почему ты сбежала?

Она остановилась передо мной, повернулась и сказала:

– Прошу, не задавай мне больше вопросов. Я покажу тебе дорогу к людям. Это все, что я могу сделать.

– Извини.

Но что-то заставило ее продолжать.

– Мы сговорились. Мы были выставочными собаками, запертыми в клетках, полностью лишенными естественных запахов. Наша владелица не была жестока, но она не разрешала нам жить так, как нам хотелось. И однажды в местном парке мы услышали одну суку. Она давала лекцию о Восстании спрингеров. Она сказала, что мы не должны желать власти над нашими хозяевами, мы должны владеть только собой. Она сказала, что собаки всегда будут разрываться между людьми и природой. Сказала, что мы отдали все как тайные правители человечьих домов, но мало что получили за это.

– Много она сказала.

– Да. И после этой лекции сестры решили бежать, и тогда мы пришли сюда.

– Я думал, вы все согласились?

Спаниелиха вновь помолчала и неловко взглянула на меня.

– Ну, они мои сестры, я должна была пойти с ними. Я бы не хотела остаться одна.

– Но ты, возможно, не сможешь тут выжить.

– Я должна теперь тебя оставить. Тропа там. – Она обнюхала мокрый черный корень дерева передо мной, проверила, то ли место. Затем задрала лапу, чтобы оставить свой запах.

– Тебе нужно пойти со мной, – сказал я. – Моя семья найдет тебе новый дом.

Она взглянула на меня, в ее мягких, печальных глазах отразилась борьба. – Я не могу бросить сестер.

– Но ты можешь погибнуть.

– Я не могу бросить сестер, – повторила она. – Не могу. Прости.

И тут я услышал их.