Иван Борисов - Неразумные головы Змея Горыныча [Авторский сборник]

— Ты придумала новые истории?

— Да.

— Расскажешь?

— Да.

Я хотел прикоснуться к ней, но она отстранилась:

— Не надо.

— Почему?

— Не знаю.

— Ты не скучала без меня?

Она не ответила.

— Неужели в твоём сердце нет маленького уголочка, посвящённого мне?

Она молчала.

— Тебе неприятно быть со мной?

Она молчала.

— Скажи мне что-нибудь? Неужели тебе нечего сказать? — с отчаянием в голосе спросил я.

— Мне что-то неохота говорить, — произнесла она печально.

— Мы с тобой не виделись так долго. Я не знаю, как я жил всё это время.

Потом последовало моё роковое признание в любви. Она слушала молча. Не обмолвилась ни одним словом. Иногда во время моего монолога мне казалось, что она боится, потому что она держалась на расстоянии и не пыталась приблизиться.

— Наверно, я тебе больше не нужен? Тогда давай расстанемся навсегда. Я больше никогда-никогда не прилечу сюда. Я постараюсь забыть тебя, чего бы это мне ни стоило. Я улечу в другие джунгли и не вернусь. Потому что здесь всё будет напоминать о тебе.

Я был в отчаянии. Мне казалось, что мир в те минуты рушился, погребая меня и моё чувство под своими обломками. Она не проронила ни слова.

— Я улетаю. Прощай, — сказал я последние слова.

— До свидания! — как обычно при расставаниях проговорила она.

В тот миг я ещё не знал, что больше никогда в жизни не увижу её. Я всё ещё на что-то надеялся… Надеялся услышать: «Побудь со мной немного» или: «Прилетай, я буду ждать тебя».

Но только её последнее «До свидания! До свидания. До свидания…» сопровождало меня и сопровождает до сих пор. И только недавно я понял, что, произнося те слова, она прощалась со мной до следующего свидания, до следующей нашей встречи. «До свидания!» А не навсегда, как получилось. Мне не хватило терпения. Я горько раскаиваюсь, но прозрение посетило меня слишком поздно. О, как же одиноко мне, как невыносимо одиноко. Где же ты, моя утрата? Услышь меня!».

В полнолуние на поляне близ южной оконечности городка, где произошло это невероятное событие, возникала остроконечная скала с нанесёнными на неё письменами.

Первый человек, кто обратил внимание на странное явление, был удивлён: из знаков складываются слова, имеющие смысл. Когда он прочёл текст, был поражён ещё больше.

До меня тоже дошла невероятная легенда. Сначала я и воспринял её как легенду, как небыль. Но чем больше я думал о ней, тем скорее мне хотелось своими глазами увидеть чудо. Во что бы то ни стало я решил побывать у той скалы, чтобы самому прочесть строки, высеченные на камне.

Уже сгущались сумерки. Я вышел из электрички. В моих руках был план местности. Вдалеке темнел лес. Через поляну, поросшую высокой сорной травой, к опушке пролегала еле приметная тропка. Я шёл, проламывая руками сухую колючую стену, и не верил, что на этой равнине может неожиданно появляться фантастическая скала.

До места, обозначенного на плане, оставалось около двух десятков шагов. А до полнолуния оставалось ещё около получаса. Я приехал рано, и мне надо было скоротать время ожидания. Ожидание для меня — самое неприятное действие.

Небосклон темнел, только на западе размытая оранжевая полоса напоминала, что солнце опустилось за горизонт. Начали рождаться звёзды. Небо стало совсем чёрным. Ковш Большой Медведицы опрокинулся так, словно через край около его ручки вот-вот должна была хлынуть небесная жидкость. Но жидкость не хлынула. Зато огромная круглая луна ослепила глаза. И в безумно ярком лунном свете из земли неожиданно выросла пирамидальной формы чёрная тень. Несколько мгновений она колебалась, пытаясь прочно утвердиться на этом месте. Затем на скалу легли лунные лучи, и она обрела формы.

Резкие тени, глубокие провалы, острые рёбра обозначились на её поверхности. Ещё через мгновение по каменной глыбе заструились тонкие зигзаги, словно её сверху донизу пронзили холодные молнии. Хаотичные ломкие линии несколько секунд бесновались на гранях камня, пока не обрели покой в виде параллельных линий, как в школьной тетради. На линейках лунный свет выхватил клинописной формы знаки. Угол падения лунных лучей давал от знаков тень, и те начали складываться в слова.

Мне казалось, что я вижу сон. Настолько невероятным было место и всё, что там происходило, что я попытался ущипнуть себя. Но это был отнюдь не сон. Захлестнувшая страсть быстрее постичь смысл пылающих букв на камне заставила инстинктивно поверить в реальность происходящего.