Поль-Лу Сулитцер - Деньги

Мы ужинали, а потом обедали, любуясь огромной картиной освещенного подводного мира. Чтобы во время еды можно было наблюдать за живущими на воле акулами, на крюки, вмурованные в стену огромного аквариума, как в мясной лавке, подвесили большие куски мяса. Однако лишь одна акула длиной примерно семь или восемь метров, словно паломница, согласилась выставить себя напоказ. Но с помощью выпитого я в конце концов смог различить все их религиозное братство.

Поутру, когда я выхожу из спальни, Хак уже ждет меня. Я вижу, как он сам с собой играет в шахматы.

— Кофе?

— Спасибо, не откажусь.

Он начинает говорить о проявленной мною находчивости и эффективности в деле с гаджетами, а после добавляет:

— У меня для вас было еще несколько предложений. Ту сеть, которую вы смогли создать за столь короткое время, можно было бы использовать и для других коммерческих целей: кроме гаджетов, существует и другая продукция. Но мне известно, что торговля сама по себе вас мало интересует. Это так?

— Так.

Его умные глаза, словно прощупывая, внимательно смотрят на меня. Он хочет предложить мне что-то особенное, но все еще не решается это сделать, это очевидно. Я жду.

— Мисс Кайл?

— Насколько я ее знаю, она встанет не раньше полудня.

Он передвигает последнюю фигуру на шахматной доске и, решившись наконец, нажимает на кнопки пульта на ноге. Почти тотчас же появляется стол, на черном бархате которого покоится стальной ящик.

— Господин Симбалли, как вы думаете, что с вами произойдет, если однажды я буду вами недоволен?

Я поперхнулся от неожиданности.

— Я отправлю вас на тот свет.

— Прекрасно.

На самом деле мне страшно. Мы обмениваемся улыбками. Обстановка настолько тягостная, что я слышу звон в ушах.

— Следующий вопрос, — говорит Хак. — Что вы знаете о спекуляциях на золоте и курсах валют?

— Почти ничего. Совсем ничего не знаю.

— Я уверен, что вы сможете быстро разобраться.

— Я постараюсь.

— Вы мне нужны для конкретной операции, очень точной, аккуратной и сугубо конфиденциальной. Только два человека будут знать о ее проведении и о том, что я ее организатор. Это вы и я.

И если произойдет утечка секретной информации, то это будет не его вина, а моя. Я задыхаюсь и не могу сглотнуть слюну. В какую историю я влип?

— Симбалли, — продолжает разговор Хак, — случилось так, что я обладаю информацией чрезвычайной важности. Я намерен использовать ее в личных целях. Сам я действовать не могу, я даже не могу воспользоваться услугами какого-нибудь банка в Гонконге. То, что я намереваюсь сделать, совершенно легально; и то, что вы сделаете по моему поручению, никогда не поставит вас в противозаконное положение. Если вы это сделаете.

— Я даже не знаю, о чем речь.

— Вы получите от меня все необходимые инструкции.

— Но без раскрытия главной информации, о которой вы только что говорили?

— Совершенно верно. И само собой разумеется, вы получите большую прибыль от своего участия.

Черные глаза Хака побольше, чем у обычных китайцев, и мне редко придется встречаться с людьми с таким умным взглядом. Мне, пожалуй, не нужно было искать в нем что-то такое, чтобы почувствовать симпатию и даже дружеское расположение; мне было бы достаточно перестать его бояться.

— Я все еще могу отказаться?

— Можете.

Он еще колеблется. Я говорю:

— Я согласен.

Он кивает головой. Его металлические ноги начинают шевелиться, приходят в движение, и он, словно механическая кукла, направляется к кушетке, обтянутой дорогой шелковой материей. Он усаживается на нее, затем касается одного из пультов управления на бедре ноги.

— Я забыл о кофе, который вы просили.

— Это может подождать.

Большая акула-паломница уплыла. Но на ее месте появляется другая, она крутится около подвешенных на крюках кровянистых кусков мяса.

Появляется второй стол с кофейным сервизом нежного цвета. Но мои глаза не могут оторваться от первого стола, обтянутого черным бархатом, со стальным ящиком. Внезапно он, до сих пор неподвижно стоявший в конце огромной комнаты со стеклянной перегородкой, будто боясь помешать нашему разговору, приходит в движение. Теперь стол в пути, приближается ко мне почти в полной тишине, несколько тревожной из-за схожести стола с животным. Он подкатывается прямо ко мне и останавливается на расстоянии вытянутой руки.

— Пожалуйста, раскройте ящик.

Я подчиняюсь и вижу его содержимое.

— Сто миллионов долларов, господин Симбалли. Я доверяю их вам. Было бы хорошо, если бы они не затерялись.