Татьяна Беспалова - Похищение Европы

Георгий посмотрел куда-то за спину Спаса и, не закончив фразы, смутился, вскочил, начал торопливо прощаться. Спас обернулся, поднялся. Теперь они стояли совсем близко. Лицом к лицу. На вид ей было не более тридцати пяти лет, но что-то детски-беззащитное всё ещё читалось в её чертах. А может, она попросту хитра? Хитра ли, проста ли — наперёд не поймёшь. Да и имеет ли это сейчас значение? Лампы над их головами потухли. Только пространство возле барной стойки оставалось ярко освещённым — Момчил экономил электроэнергию. Действительно, зачем освещать пустой бар? Впрочем, скудное освещение не помешало Спасу заметить, как кожа на шее и руках женщины покрылась мурашками, как дрожат её плечи. Она мерзнет — в этом нет никаких сомнений. Спас скинул кардиган и прикрыл её плечи поверх ветхой шали.

— О! Тепло человеческого тела! — воскликнула женщина по-русски. — Из Перми? — ляпнул Спас наугад. — С Запорижжя…

— Хохлушка!!! Га-га-га! — засмеялся из темноты Гога. Открытое витринное окно позволило ему выбраться на улицу и теперь он покуривал в сторонке. Спас мог разглядеть лишь мерцающий огонёк его сигареты, который то вспыхивал, то угасал в густой черноте южной ночи.

— Эй ты, политкорректный! Курить разрешается в пятидесяти метрах от входа в кабак! Не ближе! А ну-ка, пошёл вон! — рассмеялся Спас.

Огонёк папироски скрылся в ночи.

— Самое лучшее на Солнечном берегу это то, что здесь все говорят по-русски, — улыбнулась женщина.

— Ну да. Все. Кроме англичан. Эти слишком надменны, чтобы знать ещё хоть какой-нибудь язык, кроме родного, — заметил Спас.

Ему показалось, или женщина действительно смотрит на него выжидающе: пригласит — не пригласит. Любопытно, станет ли сама набиваться? Нет, похоже, не станет. Вот уже и кардиган его скинула. Стоит, держит навесу в растерянности: то ли бросить на спинку стула, то ли отдать ему в руки. Не раздражается, деликатничает, к грубости не привычна.

— Ты учительница?

— Медсестра. И ещё…

— Подрабатываешь танцовщицей?

— Приходится. Когда-то это было просто хобби. Но сейчас… других заработков нет.

Смутилась или возмутилась? Пожалуй — первое.

— Мы тут с концертной программой. И заработок, и заодно на море посмотреть…

— Я могу показать море совсем близко.

— Да. Тут пляж недалеко.

Она, наконец, избавилась от его одежды. Аккуратно повесила кардиган на спинку ближайшего стула. Не стала отдавать ему в руки, постеснялась прикоснуться даже ненароком.

— Я живу возле моря, — пояснил Спас. — Тут недалеко. В Старом городе. Пятнадцать минут на машине. Вот и водитель. Мой друг — Владимир. Знакомься.

Владимир приподнялся, кивнул со всей мыслимой галантностью и тут же ретировался на улицу, следом за Гогой.

— А жена не будет возражать?

На стандартный вопрос должен быть дан такой же стандартный ответ:

— Жены нет. Я живу вдвоем с дочерью. Но она уже взрослая. Часто возвращается заполночь, а утром, уходя, меня не замечает.

— Ах, эта современная молодежь…

— Молодежь? Да! Но мы-то с вами…

Сколько всё-таки ей лет? Она не пытается молодиться. Макияж практически незаметен. Она согнула руки в локтях и прижала ладони к подбородку. Ничего не значащий жест. Просто она пытается закрыть от его взглядов свою грудь. Странно! Зачем же тогда танцевать полуобнаженной восточные танцы в спортивном баре, где полным-полно мужиков? Нет, ему никогда не постичь женской логики!

— Я на минутку, переодеться, — кажется, она решилась.

— Хорошо. Я жду.

Пару минут Спас размышлял. Хотелось закурить, но для этого придется последовать за Георгием и отойти от бара на приличное расстояние. Что если она потеряет его? Ускользнет в вечность — ищи-свищи. А женщина хорошая, чистая. Черт! Он же даже не представился. И она не спросила его имени, только о жене! Вот это да! Да не заразился ли он легкомыслием от братца своей новой соседки?

— Послушай, Спас, — Гога выкристаллизовался из прозрачного, не замутненного табачным дымом и влажным туманом, воздуха бара. — Я всё выяснил — её имя Елена Прокопенко и она не проститутка.

— Это и так понятно, — отмахнулся Спас. — Эх, выпить бы!

— А я подгоню машину, — улыбнулся Владимир. — Пришлось далековато запарковаться. Тут везде желтая разметка. А вы пейте, только не переусердствуйте! Это не политкорректно и не толерантно! Га-га-га!

— Да, надо догнаться. Так трактует эту тему папаша моей новой соседки. Я слышал!

— Давай! — согласился Георгий.

Любомир налил им ракии. Гога выпил полсотку, Спас — все сто пятьдесят. Ну что ж, теперь он вполне готов отдаться в руки малознакомой женщины и пусть эти руки окажутся холодны.