Йото Крыстев - Зерна гранита

— Я узнал, — повернулся он к Ивану, — что ты работаешь в бригаде чернорабочих на строительстве шоссе на Рибарицу. Там есть наши товарищи, отправленные в ссылку. Они сами тебя разыщут. Ты не должен проявлять к ним никакого интереса. Будешь поддерживать связь только с тем, кто даст о себе знать. От него будешь получать и задания. И запомни: надо!

Бай Павел закрыл трактир рано, отправился поболтать с гостем. Любил он Тодора за его добрый характер и открытое сердце. Когда он слушал Тодора, душа его наполнялась теплом. Завязался разговор. И в этот вечер о чем только они не говорили!

— Слышь, Тошо, а почему это наше начальство пригнало столько молодежи? А рибаринцы вот говорят, что в горах есть и ученые люди…

— Какие это начальники, Павле? Это вырубщики-браконьеры. Рубят самое лучшее, а сами в жизни деревца не вырастили. Этим-то они и страшны. — Тодор зашелся в остром приступе кашля, потом вытер с лица крупные капли пота. — Лучшие сыновья Болгарии здесь, Павле.

Бай Павел рассказал ему, о чем шушукаются в городе, что он слышал в корчме. На следующее утро Тодор Златанов вновь отправился пешком в Червен-Бряг, а Иван взял котомку и ушел в Рибарицу.

Лишь тот, кто швырял щебенку, может понять положение Ивана. Уставал он до полусмерти, до дрожи в мышцах. Одолевал его кашель, да и ногу одну он поранил.

Прораб каждый день останавливался возле него, смотрел, как сгибается его тонкое тело, и насмешливо спрашивал:

— Ну как? Завтра придешь на работу?

— Буду работать до первого дня занятий, — отвечал Иван.

Прошло дней десять, и все наладилось. Ладони юноши огрубели, на них появились мозоли. Теперь он крепко держал лопату.

Никто к нему не приходил. Каждое утро, идя на работу, Иван думал: «Сегодня получу первое поручение», но с «поручением» не спешили. Все чаще и продолжительнее вглядывался он в лица ссыльных. Многие из этих людей были учителями. Спорили они с офицерами в открытую. Начальник их был человеком злым. Однажды он набросился на одного из «красных», как их называли рибаринцы.

— Вот я прикажу, чтоб тебе три аршина земли отмерили! Подарю тебе пулю и… поминай как звали! — кричал он, брызгая слюной.

«Красный» рассмеялся:

— Ошибаетесь, начальник! Три аршина хватит для покойника, а не для живого человека. Человеку, господин хороший, не три аршина земли требуется. Человеку не хватит и этого огромного ущелья. Человеку нужен мир, весь земной шар, где он может проявить свой талант свободной и умной личности, а не раба. Мы боремся не за то, чтобы нам раздавали по три аршина земли. Нам мир нужен!

Офицер позеленел. Многие из рабочих стояли и внимательно слушали.

— Чего стоите? — разозлился офицер. — А вы, — обернулся он к заключенному, — вечером явитесь ко мне! — Сказав это, он быстро ушел.

Такие «перестрелки» случались часто. Иван впитывал каждое слово.

На объекте в один из обеденных перерывов он услыхал стихи Ботева. Поднявшись на груду камней, молодой человек с высоким лбом и буйной черной шевелюрой декламировал:

Рабочие побросали молоты, кирки и лопаты, сгрудились вокруг. А слова чтеца, сильные и мощные, гремели как взрывы гранат.

Один из надзирателей проревел:

— Я вас под арест посажу! Что это за пропаганда?

Перед надзирателем неожиданно вырос крупный мужчина с изрытым оспой лицом:

— В этот день погиб Христо Ботев. И если ты болгарин, то не мешай нам почтить память достойного сына нашего отечества!

— Зачем обижаешь? Болгарин я, — растерянно пробормотал надзиратель.

— В таком случае помолчи! — произнес человек с рябым лицом.

С этого дня Иван всей душой и сердцем полюбил Христо Ботева и его стихи. Ботев стал его любимым поэтом.

В тот же день случилось и другое событие. Рабочий, который настаивал на том, чтобы Ивана приняли на работу, сердечно ему улыбнулся и подал какой-то пакет.

— Вечером тебя найдут. Завтра увидимся! — сказал он коротко и пожал ему руку.

Иван остановился как вкопанный. Рабочие стали расходиться. Кто-то затянул песню. Вокруг колыхалось летнее марево.

«Первое задание», — подумал Иван и неожиданно вспомнил слова Тодора Златанова: «Если ты однажды потеряешь доверие, трудно его потом завоевать. Береги его!»

Потом задания следовали одно за другим, каждый день. Вначале весельчак, с которым Иван встречался чаще всего, напомнил ему некоторые требования конспирации, однако позже стоило ему один раз улыбнуться или подмигнуть — и Иван понимал все.